Иконы

Иконы (32)

Среда, 03 Июль 2013 23:10

Словарь

Автор

 

 

ААРОН - ветхозаветный первосвященник, брат Моисея. Упоминается в Пятикнижии Моисея. По Божественному повелению он и его сыновья были определены на особое священнослужение и посвящены Моисеем (Лев VIII). Избрание Аарона в сан первосвященника было впоследствии подтверждено тем, что из двенадцати жезлов, положенных главами колен Израиля на святая святых, расцвел только его жезл (Числ XVII). Ветхозаветный прообраз первосвященника-Христа  (см. Архиерей Великий).

 

 

АБСИДА, апсида (греч. - свод) - выступ здания, полукруглый, граненый или прямоугольный в плане, перекрытый полукуполом или сомкнутым полусводом. В христианском храме абсида - алтарный выступ.

 

 

АВВА (арамейск. - отец) - молитвенное обращение к Богу-Отцу.

 

 

АВВАКУМ (1620(?)-1682) - протопоп, идеолог старообрядчества, один из руководителей раскола. Резко выступал против церковной реформы патриарха Никона, сослан в Сибирь, лишен сана, предан анафеме. После многолетнего заключения сожжен в срубе "за великия на царский дом хулы".

 

 

АВРААМ - ветхозаветный патриарх, родоначальник избранного народа, призванный для сохранения истинной веры и заключивший завет с Богом (Быт XI-XXVI). Важнейшие эпизоды священной истории, связанные с Авраамом - явление трех ангелов в Содоме  (см. Троица) и жертвоприношение Исаака, сына Авраама, понимаемое как прообраз новозаветной жертвы Христа. Лоно авраамово - 1. иносказательное выражение, употребляющееся в священных текстах для обозначения места вечного блаженства (Лк XVI, 22-23). 2. в живописи - один из сюжетов, служащих для изображения рая, используется, как правило, в композициях Страшного Суда. Обычно изображается сидящий Авраам с невинными душами (младенцами) на коленях или же Авраам, Исаак и Иаков, восседающие на тронах.

 

 

АВРААМОВО ЛОНО - см. Авраам.

 

 

АВРААМИЙ СМОЛЕНСКИЙ, преподобный - русский святой. Принял пострижение в монастыре Пресвятой Богородицы в Селище близ Смоленска. Изгнан из монастыря завистниками. Был подвергнут епископскому суду и оправдан. В последние годы жизни управлял монастырем св. Игнатия. Житие Авраамия известно по спискам XVI-XVII веков. Память 21 августа (3 сентября).

 

 

АВТОКЕФАЛИЯ самоуправление, административная независимость православной Церкви. В 1448 г. собор епископов поставил митрополитом Московским и всея Руси Иону, положив этим начало автокефалии Русской Православной Церкви. В настоящее время существует 15 автокефальных церквей. Их список по традиции дается с учетом времени получения автокефалии: Константинопольская, Александрийская (Египет и некоторые страны Африки), Антиохийская (Сирия, Ливан), Иерусалимская, Русская, Грузинская, Сербская, Румынская, Болгарская, Кипрская, Элладская (греческая), Албанская, Чехословацкая, Польская, Американская.

 

 

АВТОНОМИЯ церковная - независимость православной церкви в вопросах внутреннего управления, предоставляемая той или иной автокефальной церковью, в состав которой данная церковь входила на правах экзархата или епархии. В настоящее время имеется 4 автономных православных церкви: Синайская (под юрисдикцией Иерусалимского патриарха), Финляндская и Критская (юрисдикция Константинопольского патриарха), Японская (с 1970 г. юрисдикция патриарха Московского и всея Руси).

 

 

АГИАСМА (греч. - святыня) - вода, освященная накануне Богоявления.

 

 

АГИОГРАФИЯ (греч. - описание святых) - раздел церковной истории и литературы, посвященный изучению житий и жизнеописаний святых, а также, литературного, исторического, археологического и народно-культового материала, связанного с ними.

 

 

АГИОЛОГИЯ - раздел богословия, изучающий жития святых.

 

 

АГНЕЦ (лат. - ягненок) - 1. Однолетний без всякого порока ягненок мужского пола, которого израильтянам было предписано вкушать с особыми обрядами при совершении праздника Пасхи. 2. Иносказание непорочности Иисуса Христа и Его искупительной жертвы за людские грехи. 3. Часть просфоры, которая вырезается на проскомидии и преобразуется затем в тело Христово.

 

 

АГРАФЫ (греч. - неписанное, устное) - слова и изречения Иисуса Христа, не вошедшие в канонические Евангелия.

 

 

АД - место, в котором до Страшного Суда пребывают грешники, отчужденные от лицезрения Бога и распространяемого Им света и блаженства. Изображения ада входит в состав иконографических композиций Воскресение-Сошествие во ад , Страшный Суд  и др.

 

 

АДАМ И ЕВА - первые люди, праотец и праматерь рода человеческого. Адам был создан по образу и подобию Господа из праха земного, Ева сотворена из ребра Адама. По наущению Змея Ева уговорила Адама отведать запретный плод с древа познания добра и зла, чем навлекла проклятие на весь род человеческий. Адам и Ева были изгнаны Богом из рая. Известно большое количество иконографических сюжетов с участием Адама и Евы.

 

 

АДАМОВА ГОЛОВА (Адамова глава) - изображение черепа первого человека Адама (иногда с размещенными под ним двумя перекрещенными костями) у подножия Голгофского креста в композиции Распятия .

 

 

АДОРАЦИЯ (лат. adoration - моление) - жест, означающий молитвенное обращение к Богу: фронтально раскрытые ладони в иконографии Богоматери Оранты , мучеников и преподобных. У Оранты ладони на уровне плеч, у мучеников и преподобных - на уровне груди. Иногда фронтально раскрыта ладонь левой руки на уровни груди, в правой руке изображен крест или иной атрибут.

 

 

АЗУРИТ - краска темно-синего цвета, медная горная синь. В Риме по месту добычи называлась "армением". В России использовалась в темперной и клеевой живописи под общим именованием "голубец".

 

 

АКАДЕМИЯ ДУХОВНАЯ - высшее церковное учебное заведение, готовящее богословов, преподавателей теологических дисциплин духовных учебных заведений и специалистов для церковно-практической деятельности.

 

 

АКАФИСТ (греч. - несидящий) - особое богослужебное песнопение, исполняемое в честь Христа, Богоматери и святых. Акафист принято слушать стоя (в современной церковной практике - стоя на коленях).

 

 

АКАФИСТ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЕ - хвалебное песнопение в честь Богородицы. Его первое исполнение предание относит к 7 августа 626 года (ко времени осады Константинополя персами и аварами). Иллюстрации Акафиста появляются в монументальной живописи и иконописи, начиная с XIV века, сначала в Сербии, а затем и в России.

 

 

АКВАРЕЛЬ - водорастворимые краски, одно из основных качеств которых - прозрачность, а также живопись этими красками. Акварель используется в живописи по бумажной основе и для лессировки.

 

 

АЛАВАСТР - узкогорлый алебастровый, либо металлический сосуд для хранения благовоний (мира). В иконописи изображается в руках жен-мироносиц и у некоторых других святых (Параскевы-Пятницы и др.)

 

 

АЛБАНСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ - поместная автокефальная церковь. С IX в. находилась в юрисдикции Болгарского патриарха, с XVIII в. подчинялась Константинопольской церкви. Объявлена автокефальной с получением Албанией независимости в 1922 г.

 

 

АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ - одна из древнейших поместных автокефальных церквей. Во II в. в Египте уже была епископская кафедра, позднее сформировалась самостоятельная церковь. В V в. от Александрийской церкви откололись монофизиты (копты). В начале XVI в. после завоевания Египта турками-османами приходит в упадок и переходит под юрисдикцию Константинопольского патриарха. Ныне церковь самостоятельна. Под ее юрисдикцией вся территория Африки. Церковь имеет 1 архиепископию и 13 митрополий.

 

 

АЛЕКСАНДРО-НЕВСКАЯ ЛАВРА (Свято-Троицкая Александро-Невская лавра) - монастырь, основанный указом Петра I в Петербурге в 1710 г. на месте, где, по преданию, князь Александр Невский одержал победу над шведами. В 1724 г. в него перенесены мощи Александра Невского. С 1742 г. - резиденция Петербургского митрополита, являющегося его настоятелем. Ранг лавры присвоен в 1797 г. Закрыта в 1917 г.

 

 

АЛЕКСЕЙ, человек Божий - один из самых популярных в Византии и на Руси святых, римлянин по происхождению. Сын богатых и набожных родителей, покинувший родительский дом в день собственной свадьбы. Прожил семнадцать лет на паперти храма Богородицы в Эдессе и еще семнадцать в Риме, в доме собственных родителей, оставаясь неузнанным. Один из самых ярких примеров христианского терпения и смирения в подвиге добровольной нищеты. Память 17 (30) марта.

 

 

АЛЕКСИЙ, митрополит - русский святой. Сын черниговского боярина Федора Бяконта. Пострижение принял в 1304 году в московском Богоявленском монастыре. Епископ владимирский, митрополит с 1354 года. Основатель четырех монастырей: Чудова, Спас-Андронниковского, Алексиевского и Симеонова. Погребен в кремлевском Чудовом монастыре. Память отмечается трижды: 12 (25) февраля, 20 мая (2 июня) - обретение мощей и 5 (18) сентября - совместно со святителями московскими Петром, Ионой, Филиппом и Гермогеном.

 

 

АЛЛАПРИМА (итал. alla prima - за один проход) - прием, используемый в масляной живописи, когда краски наносятся за один сеанс, по непросохшему слою.

 

 

АЛЛЕГОРИЯ (греч. - иносказание) - изображение отвлеченной идеи (понятия) посредством образа. В отличие от многозначного символа, смысл аллегории однозначен и отделен от образа. Связь между значением и образом устанавливается по аналогии или смежности.

 

 

АЛЛИЛУЙЯ (евр. - хвалите Бога) - припев в христианском церковном богослужении. В православном богослужении "Алилуйя" произносится троекратно, как символическое обращение ко всем лицам Троицы.

 

 

АЛТАРЬ (от лат. высокий) - 1. жертвенник, место жертвоприношения. В христианском богослужении - столы ("престолы") для совершения таинства. 2. Восточная часть христианского храма, отделенная в православном храме от остального помещения иконостасом. В алтаре находится престол для освящения даров. У северной стены стоит жертвенник - стол, на котором готовятся хлеб и вино для причащения.

 

 

АЛЬСЕККО - см. секко.

 

 

АМВОН (греч. - восхожу) - возвышенное место посреди храма перед Царскими Вратами, с которого диакон провозглашает ектению, читает Евангелие, а священник произносит проповеди. Обозначает ту гору, с которой проповедовал Христос и тот камень, с которого ангел благовествовал женам-мироносицам о Воскресении Христовом (Мф XXVII, 5-8, Мк XIV, 1-8, Лк XXIV, 1-9).

 

 

АМЕРИКАНСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ - поместная автокефальная церковь. В 1793 г. Синодом Русской Православной Церкви на Аляске учреждена Духовная миссия для Америки. В 1840 г. учреждена Камчатская, Курильская и Алеутская епархия. В 1867 г. Аляска продана США, но храмы и земельные участки остались в собственности РПЦ. В 1872 г. в связи с ростом числа православных приходов в западных штатах кафедра епархии перенесена из Новоархангельска в Сан-Франциско, а в 1905 г. - в Нью-Йорк. После Октябрьской революции в России связь с РПЦ прервана и восстановлена только в 1960 г. В 1970 г. церковь объявлена автокефальной. Американская церковь в пределах США имеет 8 епархий, объединяющих свыше 350 приходов, 5 монастырей, скит, 3 семинарии.

 

 

АМИНЬ (евр. - воистину, да будет верно) - традиционное заключительное слово христианских молитв и проповедей, выражающее полное согласие с истинностью сказанного.

 

 

АНАВОЛИЙ - белые одежды, надеваемые на новокрещенного.

 

 

АНАЛАВ (от греч. воспринимать) - четырехугольный кусок ткани с пришитыми по углам шнурами, прикрывающий плечи монаха при пострижении в великую схиму.

 

 

АНАЛОЙ, налой, аналогий (от греч. - подставка для книг) - особый стол, на который во время богослужения кладут Евангелие, крест или иконы.

 

 

АНАЛОЙНАЯ ИКОНА - икона небольшого размера, хранящаяся на полке в алтарной части храма, или ризнице, - такую икону возлагают на аналой в отдельные праздники

 

 

АНАЛОГИЙ - см. аналой.

 

 

АНАФЕМА (греч. - проклятие) - церковное проклятие, отлучение от церкви. Введена в общецерковное употребление Халкидонским собором (451 г.).

 

 

АНАФОРА (греч. - возношение, вынесение вверх) - особая молитва, являющаяся основной частью литургии и начинающаяся после чтения Символа Веры. Центральный момент анафоры - возношение (поднятие над престолом) приготовленных для причащения Святых Даров.

 

 

АНАХОРЕТ - отшельник, подвижник, живущий в полном уединении, посвятивший себя покаянию, богомыслию, молитве, строгой аскетической жизни.

 

 

АНГЕЛ ПУСТЫНИ - символическое именование Иоанна Предтечи, основанное не евангельских текстах (Лк VII, 27), с которым связано несколько иконографических типов изображения Иоанна Крестителя в виде ангела.

 

 

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ - ангел, дарованный Богом каждому человеку по крещении, помогающий ему в добрых делах, возносящий молитвы человека к Богу и сопровождающий душу в загробный мир.

 

 

АНГЕЛ ВЕЛИКОГО СОВЕТА - одно из символических именований Христа, заимствованное из Ветхого Завета (Ис IX, 6). Послужило источником для особого типа изображения Христа в виде архангела с крыльями, которое встречается как самостоятельно, так и в составе различных символико-догматических композиций ("Сотворение мира" - "И почил Бог в день седьмый..." и др.)

 

 

АНГЕЛЫ (греч. - вестники) - бесплотные существа, созданные Богом для исполнения Его воли и служения Ему, посредники между миром "горним" и миром "дольним". Приписываемый Дионисию Ареопагиту трактат "О небесной иерархии" содержит описания трех ангельских иерархий, каждая из которых делится на три чина. Высшая иерархия, предстоящая Богу "без посредства прочих" - серафимы (евр. - пламенеющие) - наделенные пылкой стремительностью и силой очищения. Херувимы (евр. - излияния мудрости) - способные принимать высшую мудрость и сообщать ее другим. Престолы - "неподвижно и твердо прилепленные к Богу", раболепно Ему служащие, носящие Его. Средняя иерархия, отражающая принцип Божественного мировладычества и "совершенствующаяся посредством Божественных озарений, сообщаемых через чины первой иерархии" - господства - наделенные даром преобразования в подобие Бога себя и все, подчиненное им. Силы - стремящиеся к восприятию Божественной энергии и обнаруживающие мужество и крепость в своих действиях. Власти - уподобляющиеся источнику Божественной власти, устраивающие духовное владычество Бога. Низшая иерархия, характеризующаяся непосредственной близостью к "дольнему" миру - начала, способные управлять сообразно священному порядку. Архангелы (греч. - ангелоначальники) - сообщающие Божественные озарения от начал к ангелам. Собственно ангелы - расположенные ближе всех к миру и покровительствующие людям. Наряду с композицией "Девять чинов ангельских" изображение первых трех чинов небесной иерархии используется в композиции "Спас в силах".

 

 

АНДРЕЙ КРИТСКИЙ - святитель, один из отцов церкви, проповедник и гимнограф. Принял пострижение в монастыре святого Саввы в Иерусалиме. При Юстиниане II - архиепископ Крита. Выступал против монофизитства и иконоборчества. Память 4 (17) июля.

 

 

АНТАБЛЕМЕНТ (франц.) - верхняя часть сооружения, обычно лежащая на колоннах, составной элемент архитектурного ордера. Членится на архитрав, фриз, карниз.

 

 

АНТИМИНС (греч. - вместопрестолие) - четырехугольный льняной или шелковый плат с изображением Христа во гробе (реже - креста с орудиями страстей и др.) и четырех евангелистов по углам и с зашитыми частицами мощей. В некоторых случаях может заменять освященный престол. Принесение и возложение антиминса на престол предшествует совершению таинства причащения.

 

 

АНТИОХИЙСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ - одна из древнейших поместных автокефальных церквей. С середины V в. возглавляется патриархом. В юрисдикции 6 епархий в Сирии и 6 в Ливане, а также 7 епархий, объединяющих православных арабов в Турции, Иране, Ираке, странах Персидского залива и Аравийского полуострова, в Северной и Южной Америке. Резиденция патриарха в Дамаске.

 

 

АНТИПАСХА (греч. - вместо Пасхи) (Фомина неделя, Фомино воскресенье) - первое воскресенье после Пасхи.

 

 

АНТИФОН (греч. - противогласник) - ветхозаветные псалмы или их части, исполняемые двумя хорами (или же хором и солистом) попеременно, стих за стихом.

 

 

АНТИХРИСТ - противник Христа, который явится накануне конца мира и будет Христом побежден. Согласно Откровению Иоанна, власть Антихриста будет допущена для испытания людей.

 

 

АНТОНИЙ ВЕЛИКИЙ, преподобный - проповедник и богослов, один из основоположников монашества. По национальности копт. В течение 35 лет совершал аскетический подвиг в пустынях Египта. Проповедовал в Александрии во времена гонений на христиан. Основатель ряда монастырей. Память 17 (30) января.

 

 

АНТОНИЙ ПЕЧЕРСКИЙ, преподобный - русский святой, основатель Киево-Печерской лавры, один из родоначальников русского монашества. Принял пострижение на Афоне. В 1028 году вернулся в Киев, где предавался отшельническому подвигу в пещере на Берестовой горе, увлекая своим примером будущих иноков Киево-Печерской лавры. Память 10 (23) июля.

 

 

АНФАС (франц. - в лицо) - вид лица или предмета прямо, спереди. Лицом к смотрящему.

 

 

АПОКАЛИПСИС (греч. - откровение) - 1. Последняя по счету книга Библии, отдельные мотивы которой используются в живописной композиции Страшный Суд. 2. Название иконы, иллюстрирующей текст Откровения св. Иоанна Богослова.

 

 

АПОКРИФ (греч. - тайный, сокровенный) - произведения иудейской и раннехристианской литературы о священных лицах и событиях, большей частью от имени персонажей Св. Писания, не признанные церковью каноническими. К апокрифическим источникам восходят изображения Рождества Богородицы , Введения Богородицы во храм , Сошествия во ад , Успения Богородицы  и др.

 

 

АПОЛОГЕТИКА (от греч. - защищаю) - раздел богословия, в котором рассматривается сущность религии, раскрываются особенности ее догматической системы, нравственные принципы, роль и значение в обществе.

 

 

АПОЛОГЕТЫ (от греч. - защищаю) - общее название раннехристианских писателей-защитников христианского вероучения язычников и еретиков.

 

 

АПОСТОЛ (греч. - посланник) - наименование двенадцати учеников и спутников Христа, призванных Им для проповеди евангельского учения - это братья Петр (Симон) и Андрей (Первозванный), братья Иаков Старший и Иоанн Богослов (евангелист), Филипп, Варфоломей (Нафанаил), Матвей мытарь (евангелист), Фома, Иаков Алфеев, Фаддей (он же Иуда Леввей), Симон Зилот (Кананит) и Иуда Искариот. После предательства и самоубийства последнего на его место был по жребию избран Матфий (Деян I, 15-26). Христианская традиция распространяет наименование "апостол" и на некоторых других проповедников и основателей первых христианских общин, не бывших непосредственными учениками Христа. Уже в Новом Завете упоминается, что после избрания двенадцати Христос избрал и другие семьдесят учеников (Лк X, 1). В некоторых совместных изображениях двенадцати апостолов фигурируют также Павел и апостолы из числа семидесяти - евангелисты Лука и Марк взамен трех из канонического списка.

 

 

"АПОСТОЛ" - богослужебная книга, включающая в свой состав почти весь Новый Завет, за исключением Евангелий. Разделен на две главы, читаемые в храме во время литургии.

 

 

АПСИДА - см. абсида

 

 

АРИАНСТВО - еретическое учение в IV-VI вв, не принимающее один из догматов официальной церкви о единосущности Бога-Отца и Бога-Сына. У ариан Христос как творение Отца - существо, ниже его стоящее. Арианство осуждено Вселенскими соборами 325 и 381 годов.

 

 

АРИАНСТВО - одно из течений в христианстве IV-VI вв., названное по имени его основателя - александрийского священника Ария, утверждавшего, что Сын Божий Христос не истинный Бог, а лишь "превосходнейшее творение" Бога-Отца. Арианство было признано Никейским собором (325 г.) еретическим, а сам Арий отлучен от церкви.

 

 

АРКА (лат. - дуга) - криволинейное перекрытие проема в стене или пространства между двумя опорами (столбами, колоннами пилонами).

 

 

АРМЯНО-ГРИГОРИАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ - одна из древнейших христианских церквей. Основана епископом Григорием в 301. В догматическом и культовом отношениях близка к православию, но последовательница монофизитства. Возглавляется католикосом всех армян, его резиденция находится в г. Эчмиадзин.

 

 

АРХАНГЕЛЫ (греч. - ангелоначальники) - см. ангелы.

 

 

АРХИДИАКОН (греч. - старший служитель) - старший диакон.

 

 

АРХИЕПИСКОП (греч. - старший надзиратель) - старший епископ.

 

 

АРХИЕРЕЙ (греч. - старший священник) - общее название высших чинов из числа черного духовенства в православной церковной иерархии (епископы, архиепископы, митрополиты, патриарх).

 

 

АРХИЕРЕЙСКИЙ СОБОР - собор, созываемый поместной церковью, в котором участвуют только архиереи (в отличие от поместного собора, в котором участвуют представители духовенства и мирян).

 

 

АРХИЕРЕЙ ВЕЛИКИЙ  - одно из символических именований Христа, раскрывающее его в образе новозаветного первосвященника, приносящего в жертву самого себя. Формулируется на основе ветхозаветного пророчества (Пс CIX, 4), комментарии к которому принадлежат апостолу Павлу (Евр V, 6). Послужило источником для особого типа изображения Христа в архиерейском одеянии, которое встречается как самостоятельно, так и в сочетании с другим символическим изображением, представляющим Христа как Небесного Царя.

 

 

АРХИМАНДРИТ (греч. - начальник овец, или - старший над оградой) - старший монашествующий сан 2-й степени священства (перед епископом), обычно его имеют настоятели крупных мужских монастырей.

 

 

АРХИПАСТЫРЬ - общее название высших чинов православной церкви: епископа, архиепископа, митрополита, экзарха, патриарха.

 

 

АРХИСТРАТИГ (греч. военачальник) - именование начальника небесного воинства архангела Михаила(см. ангелы).

 

 

АРХИТРАВ (греч.) - нижняя из 3 горизонтальных частей антаблемента, лежащая на капителях колонн. Имеет вид балки.

 

 

АСЕККО - см. секко.

 

 

АСИСТ - см. ассист

 

 

АСКЕТ (греч. - упражняющийся в чем-либо) - подвижник, отшельник.

 

 

АСКЕТИЗМ (греч. - упражнение) - добровольное подвижничество, основанное на следовании евангельским заповедям и советам.

 

 

АССИСТ, асист (лат. - присутствующий) - 1. лучи и блики, исполненные золотом или серебром и составляющие рисунок одежд, волос и т. п. Символизирует присутствие Божественного света; 2. клеящий состав для наклейки золота и серебра на поверхность живописи;

 

 

АСФАЛЬТ - краска коричневого цвета, продукт естественного выветривания природных битумов.

 

 

АТЕИЗМ (франц. - безбожие от греч. - отрицание Бога) - отрицание существования Бога и связанное с этим отрицание религии.

 

 

АФАНАСИЙ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ - см. Афанасий Великий.

 

 

АФАНАСИЙ ВЕЛИКИЙ, Афанасий Александрийский - святитель, один из отцов церкви. Родился в Александрии, с 326 года - александрийский епископ. Участник I Вселенского собора, обличитель арианской ереси. Автор множества сочинений и посланий, а также первого в христианской литературе жития св. Антония Великого. Память 18 (31) октября.

 

 

АФОН - гора на северо-востоке Греции, на полуострове Айон-Орос, центр православного монашества. Со второй половины VII века весь Афон передан инокам. В настоящее время на Афоне осталось 20 монастырей, из них 17 греческих и 3 славянских, в том числе 1 русский - Афонский Пантелеймоновский монастырь.

 

 

АФОНСКИЙ ПАНТЕЛЕЙМОНОВСКИЙ МОНАСТЫРЬ - монастырь, основанный в 1080 г. на Афоне выходцами из Руси. Находится в юрисдикции Константинопольского патриархата.

 

 

 

БАГОР - краска вишнево-коричневого цвета.

 

 

БАГРЯНИЦА - Нить, ткань или одежда красного цвета. С клубком красной нити изображают Деву Марию на иконе Благовещение

 

 

БАЗИЛИАНЕ (василиане) - монахи восточного обряда в католической церкви. Получили название по имени Василия Великого, который считается основателем их монашеского ордена. Наиболее активная деятельность относится ко времени заключения Брестской унии (1596 г.).

 

 

БАЗИЛИКА (греч. - царский дом) - прямоугольное в плане здание, разделенное внутри рядами колонн на продольные части (нефы). Средний неф наиболее высокий, освещается через окна над крышами боковых нефов. В Древнем Риме - судебные и торговые здания. Позже - один из главных типов христианского храма.

 

 

БАКАН - неяркая органическая краска темно-красного цвета растительного происхождения.

 

 

БАЛЬЗАМ - сиропообразная липкая жидкость, выделяющаяся из-под коры деревьев хвойных пород. Используется для приготовления лаков.

 

 

БАПТИЗМ (от греч. - окунаю, крещу водой) - одна из разновидностей протестантизма, возникшая в начале XVII в. Баптисты упростили культовую и церковную организацию, не признают икон, святых, мощей, распятия, облачения. Крещение совершают над взрослыми. Совершают также обряды хлебопреломления и рукоположения. Празднуются Рождество, Пасха, Троица и ряд других, связанных с поклонением Христу праздников, а также день жатвы. Баптистская община, формально автономная, управляется выборным церковным советом. В 1944 г. баптисты объединились с евангельскими христианами в церковь евангельских христиан-баптистов.

 

 

БАПТИСТЕРИЙ (лат. из греч. - купель) - особое здание, предназначавшееся в раннехристианскую эпоху исключительно для совершения таинства крещения. В плане круглое или многогранное, завершенное куполом. В центре располагается бассейн с тремя ступенями. Кроме этого, в баптистерии расположен небольшой алтарь, посвященный Иоанну Крестителю.

 

 

БАСМА - тонкие металлические листы с выбитым по металлической, деревянной или каменной матрице узором. Используется для украшения икон.

 

 

БЕЛИЛА - в иконописи краска белого цвета.

 

 

БЕЛЫЙ КЛОБУК - Тип головного убора священнослужителей, атрибут образов митрополитов. По преданию, первый белый клобук был подарен Константинопольским патриархом Новгородскому архиепископу Василию в 1345 г.

 

 

БЕС - Злой дух. Бесы со своим князем, диаволом, составляют темное бесовское царство. (Мф. VII, 22; VIII, 31 и т. д. Лк. IV, 41; VIII, 27и т. д. Ин. X, 20-21; Кор. X, 20-21; Апок. IX, 20; XVI, 13-14)

 

 

БЕССРЕБРЕНИК - человек, чуждый корыстолюбию, равнодушный к деньгам, безвозмездный помощник.

 

 

БИБЛИЯ (греч. - книги) - строго определенное по своему составу собрание книг Ветхого Завета (38 книг) и Нового Завета (27 книг), которые признаются христианской церковью боговдохновленными (написанными по внушению Св. Духа). Складывалась на протяжении длительного времени - с X-VIII века до Р. Х. по II век после Р. Х.

 

 

БЛАГОВЕСТ - праздничный церковный колокольный звон, совершаемый одним колоколом.

 

 

БЛАГОВЕЩЕНИЕ  - один из двунадесятых христианских праздников, падающий на 25 марта (7 апреля). Установлен в воспоминание о возвещении архангелом Гавриилом Деве Марии тайны воплощения через нее Бога-Слова (Лк I, 26-38). Изображения Благовещенья известны с V века. Икона Благовещение  входит в состав праздничного иконостаса русского православного храма.

 

 

БЛАГОДАТЬ (харизма) - божественная милость, даруемая человеку, особое свойство Бога, делающее возможным умонепостигаемое единство Творца и твари, сила Божья, через которую совершается спасение (Рим III, 21-26, Рим V, 12-21, Ин I, 16-18).

 

 

БЛАГОСЛОВЕНИЕ - религиозный обряд, при котором на что-то или кого-то призывается божественное покровительство.

 

 

БЛЯГИЛЬ - краска желтого цвета, возможно, окись свинца.

 

 

БОГ - Творец неба и земли, Промыслитель вселенной (Быт. I, 1; Ин. I, 1). Бог един по существу, но троичен в лицах (Мф. XXXVIII, 19) (см. Троица)

 

 

БОГОВОПЛОЩЕНИЕ - один из основных христианских догматов, обозначающих центральный момент истории Божественного Домостроительства, действие любви Бога во имя человеческого спасения. В соответствии с ветхозаветными пророчествами - явление в мир второго лица Троицы, Сына Божия в человеческом образе с целью победы над грехом и смертью через искупительную жертву (Ин III, 16-17).

 

 

БОГОМАТЕРЬ, Богородица - Мать Иисуса Христа, Пресвятая Дева Мария.

 

 

БОГООТЦЫ - именование родителей Богоматери - Иоакима и Анны.

 

 

 

БОГОРОДИЦА - см. Богоматерь.

 

 

БОГОСЛУЖЕБНЫЕ КНИГИ - церковные книги, по которым совершается богослужение. К важнейшим относятся: "Типикон" (правила и указания по проведению богослужений), "Устав", "Служебник" (службы дневного круга, тексты литургий, праздники, списки святых), "Октоих", "Минеи" (службы по месяцам), "Требник" (указания по проведению ритуалов, тексты молитв и пр.), "Молитвослов" и др.

 

 

БОГОХУЛЬСТВО - оскорбление имени Бога, девы Марии, святых и предметов культа. В дореволюционной России каралось каторжными работами на срок от 6 до 12 лет.

 

 

БОГОЯВЛЕНИЕ  - одно из названий двойного христианского праздника, относящегося к числу двунадесятых. Установлен в воспоминание о двух одновременно произошедших событиях: Крещении Иисуса Христа в водах Иордана и явлении при Иордане всех трех лиц Святой Троицы - Бога-Отца в гласе ("Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение"), Иисуса Христа и Святого Духа в виде голубя (Мф III, 13-17, Мк I, 9-11, Лк III, 21-22). Отмечается 6 (19) января. Икона Богоявление  входит в состав праздничного иконостаса русского православного храма.

 

 

БОРИС И ГЛЕБ (в крещении - Роман и Давид) - святые мученники-страстотерпцы, первые среди русских святых. Русские князья, сыновья святого равноапостольного князя Владимира Святославича. Вскоре после смерти Владимира были злодейски убиты по приказу сводного брата Святополка, захватившего великокняжеский престол. Канонизированы в 1071 г. при Ярославе Мудром. Память святых 2 (15) мая.

 СКОРБЕХ И ПЕЧАЛЕХ УТЕШЕНИЕ - именование чудотворного образа Богоматери. Прославление образа совершилось в Вятской губернии в 1863 г. 18-летний сын священника Владимир Неволин шесть лет был немым. После молебна перед келейной иконой, коснувшись ее устами, он заговорил. Святому образу молятся и для исцеления от других недугов: головных болей, паралича, немости и расслабленности. Празднование 19 ноября (2 декабря).

 

 

ВАЙЯ - пальмовая ветвь, которыми как победителя встречали Христа при Входе в Иерусалим. В Вербное воскресенье вайи изображают распустившиеся побеги вербы.

 

 

ВАПА (от греч. - окраска) - краска, всякое красящее вещество. Писать вапно - многоцветно.

 

 

ВАСИЛИАНЕ - см. базилиане

 

 

ВАСИЛИЙ ВЕЛИКИЙ (329 - 379 гг.) - святитель, один из отцов церкви С 362 г. - пресвитер, с 371 г. - архиепископ Кессарии Каппадокийской. Глава Ново-Никейской школы, борец с ересями. Память 1 (14) января.

 

 

ВАТИКАН - город-государство (часть г. Рима), центр римско-католической церкви, резиденция папы. Площадь 44 га, население около 1000 человек.

 

 

ВАТИКАНСКИЕ СОБОРЫ - вселенские соборы католической церкви, проходящие под покровительством папы в его резиденции в Ватикане. Первый собор проведен в 1869-70 г.

 

 

ВВЕДЕНИЕ ВО ХРАМ Пресвятой Богородицы  - один из двунадесятых христианских праздников, падающий на 21 ноября (4 декабря). Установлен в воспоминание о введение трехлетней Девы Марии в Иерусалимский храм и посвящении ее Богу (во исполнение обета, данного по ее рождении). Икона Введение во храм  входит в состав праздничного иконостаса русского православного храма.

 

 

ВЕЛИКИЕ ПРАЗДНИКИ - главные православные праздники, не входящие в число двунадесятых. К ним относят Обрезание Господне, рождество Иоанна Предтечи, праздники святых апостолов Петра и Павла, усекновение главы Иоанна Предтечи, Покров пресвятой Богородицы.

 

 

ВЕЛИКИЙ АРХИЕРЕЙ - см. Архиерей Великий.

 

 

ВЕЛУМ (лат. - парус) - в иконописи ткань (обычно красного цвета), перекинутая в виде полога между двумя архитектурными сооружениями. В некоторых иконах (Рождество Богородицы , Благовещение , Сретение и др.) символизирует собой прообразовательную связь между Ветхим и Новым Заветами. Иконография велума восходит к античности.

 

 

ВЕНЕЦ 1. головной убор византийских императоров, символ власти. В иконописи венец - атрибут царственных персон (Давид, Соломон и др.) 2. Часть оклада, украшение вокруг головы на месте нимба на иконе.

 

 

ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ И МАТЬ ИХ СОФЬЯ - святые мученицы. В 137 г. сестры Вера 12-ти лет, Надежда 10-ти и Любовь 9-ти одна за другою, после мучений за веру Христову, пред глазами матери были обезглавлены. На третий день после этого на их могиле от скорби скончалась и святая София.

 

 

ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ - см. Вход в Иерусалим

 

 

ВЕРВИЕ - длинный шнур, которым опоясывается престол поверх катасарки таким образом, чтобы шнур пересекался на каждой стороне престола, образуя кресты.

 

 

ВЕРИГИ - оковы и цепи на теле, руках, ногах, носимые подвижниками-аскетами

 

 

ВЕТХИЙ ДЕНМИ - именование образа Бога-Отца, основанное на пророчестве Даниила (Дан. VII, 9) и изображающее Его седовласым, бородатым старцем. Атрибут Ветхого Денми - восьмиконечный нимб.

 

 

ВЕТХОЗАВЕТНАЯ ТРОИЦА - наиболее распространенный тип, изображающий Святую Троицу на основе библейского сказания о гостеприимстве Авраама (Быт. XVIII, 1-15). В кратком варианте изображаются три ангела, сидящие за столом под дубом; в развернутом присутствуют Авраам и Сарра.

 

 

ВИФЛЕЕМ (евр. - дом хлеба) - город в Иудее, близ Иерусалима, в котором родился Иисус Христос (Мф II, 1-12, Лк II 1-7).

 

ВИФЛЕЕМСКАЯ ЗВЕЗДА - звезда, появившаяся к моменту Рождества Иисуса Христа и указавшая волхвам путь, которым они следовали на поклонение Богомладенцу.

 

 

ВЛАСТИ - см. ангелы.

 

 

ВЛАХЕРНЫ - местность в северо-восточной части Константинополя, вдоль бухты Золотого Рога, где находился один из самых знаменитых на востоке храмов, посвященных Богоматери и основанный в 451 году. Именно во Влахернском храме происходили многие чудесные события, демонстрировавшие особое покровительство Богоматери Константинополю (см. Покров Богородицы). Храм был разрушен в XV веке.

ВЛАХЕРНЕТИССА - особый эпитет, присваивавшийся различным изображениям Богоматери, которые по своему происхождению были связаны с Влахернским храмом. Кроме того, этот эпитет иногда присваивался изображениям Богоматери-Оранты, поскольку именно такое изображение находилось, вероятно, в абсиде Влахернского храма.

 

 

ВОЗДВИЖЕНИЕ КРЕСТА Господня  - один из двунадесятых христианских праздников, падающий на 14 (27) сентября. Установлен в воспоминание о чудесном обретении голгофского креста святой Еленой в 326 году, во время экспедиции по святым местам. Обретенный крест был вознесен над толпой (воздвигнут) присутствовавшим при этом событии Макарием, епископом Иерусалимским. Икона Воздвижение Креста  во храм входит в состав праздничного иконостаса русского православного храма.

 

 

ВОЗДУХ - название покровцов, которые возлагаются на дискос и потир.

 

 

ВОЗНЕСЕНИЕ ГОСПОДНЕ  - один из двунадесятых христианских праздников, установленный в воспоминание о Вознесении Спасителя во плоти на небо, в присутствии его учеников (Мк XVI, 19, Лк XXIV, 51, Деян I, 4-11) и отмечаемый на сороковой день после Пасхи. Каноническая иконография Вознесения достаточно точно воспроизводит новозаветный текст. Исключение составляет лишь изображение Богоматери Оранты, представляющей собирательный образ новозаветной церкви. Икона Вознесение  входит в состав праздничного иконостаса русского православного храма.

 

 

ВОЗОБНОВЛЕНИЕ ЖИВОПИСИ - воссоздание живописных изображений посредством написания их поверх потемневшей живописи, либо восполнение красками утраченных мест (реставрация с реконструкцией).

 

 

ВОЛХВ - Чародей. Волхвы, следующих на поклонение, либо поклоняющихся Богомладенцу, изображаются на иконе Рождества Христова.

 

 

ВОЛЮТА (итал. - завиток) - архитектурный мотив в форме спиралевидного завитка с глазком в центре.

 

 

ВОСКРЕСЕНИЕ - важнейший акт земной жизни Христа Спасителя, завершение его земного служения. Акт окончательной победы над смертью, прообразующий грядущее воскресение мертвых и открытие человеку жизни вечной (Мф XXVIII, Мк XVI, Лк XXIV, Ин XX-XXI). Православный канон отрицает возможность изображения непостижимой тайны Воскресения. Символической заменой подобного изображения служат Явление ангела женам-мироносицам, или Сошествие во ад , которое, в соответствии с апокрифическим Евангелием от Никодима, последовало сразу же за Воскресением Спасителя - воскресший Христос сошел во ад и извел оттуда ветхозаветных праведников и пророков во главе с Адамом и Евой.

 

 

ВОСКРЕШЕНИЕ ЛАЗАРЯ - иконографический сюжет, воплощающий веру в победу над смертью и изведение праведной души из ада (Ин. XI, 1-46).

 

 

ВОХРА - см. охра

 

 

ВОХРЕНИЕ - в иконописи постепенный переход от основного темного тона (санкиря) к более светлым. Достигается последовательным наложением слоев охры с добавлением белил (иногда только белил).

 

 

ВРЕЗОК - икона, у которой на новую доску смонтирована часть более древней иконы.

 

 

ВСЕВИДЯЩЕЕ ОКО - изображение Всевидящего Божьего глаза, вписанное в треугольник - символ Троицы.

 

 

ВСЕДЕРЖИТЕЛЬ - см. Пантократор

 

 

ВСЕЛЕНСКИЕ СОБОРЫ - собрания высшего духовенства, на которые делегируются представители христианских поместных церквей в соответствии с установленной процедурой. Русской Православной Церковью признается основополагающими семь первых соборов: 1. Никейский (325 г.), 2. Константинопольский (381 г.), 3. Эфесский (431 г.), 4. Халкидонский (451 г.), 5. Второй Константинопольский (553 г.), 6. Третий Константинопольский (680-681 гг.) (иногда Пятый и Шестой Соборы логически объединяют в один Пятошестой Собор), 7. Второй Никейский (787 г.)

 

 

ВСЕМИЛОСТИВАЯ, Панахранта - иконографический тип изображения Божией матери. Богоматерь восседает на престоле, держит Младенца на коленях. Из икон этого типа более всего известны Державная и Всецарица.

 

 

ВСЕХ СКОРБЯЩИХ РАДОСТЬ - наименование чудотворной иконы Богоматери. Помимо изображения Богоматери - самостоятельно или перед Христом - включает в себя изображения людей, обуреваемых недугами и скорбями, и ангелов, совершающих богодеяния от имени Богоматери. Согласно преданию, обретена в 1643 году. Память 24 октября (6 ноября).

 

 

ВХОД В ИЕРУСАЛИМ  (Вербное воскресенье, неделя ваий) - один из двунадесятых христианских праздников, установленный в воспоминание о прибытии Христа в Иерусалим перед Своей мученической кончиной и Воскресением (Мф XXI, 1-11, Мк XI, 1-10, Лк XIX, 29-38, Ин XII, 12-15). Отмечается в последнее воскресенье перед Пасхой. Другое название праздника - неделя Ваий (т. е. пальмовых ветвей), поскольку, согласно евангельским свидетельствам, жители Иерусалима вышли навстречу Иисусу с пальмовыми ветвями. В церковном ритуале, сложившемся в России, роль пальмовых ветвей играет верба - отсюда - Вербное воскресенье. Икона Вход в Иерусалим  входит в состав праздничного иконостаса русского православного храма.

 

 

ВЫШИВКА - украшение тканей (кожи, войлока и т. п.) узором из нитей.

 

 

 

ГАВРИИЛ - имя одного из архангелов, носителя радостных благовестей. Гавриил предсказал рождение Иоанна Предтечи и рождение Иисуса Христа. Архангел Гавриил изображается в сюжете Благовещения, в деисусном ряду иконостаса, на дверях иконостаса.

 

 

ГАММА красочная (гамма цветовая) - ряд гармонически взаимосвязанных оттенков цвета, используемых при создании художественного произведения.

 

 

ГЕЕННА ОГНЕННАЯ - символ вечных наказаний в аду. В сюжетах на тему Страшного Суда изображается в виде огненного чудовища, извергающего пламя.

 

 

ГЕОРГИЙ ПОБЕДОНОСЕЦ - святой, великомученик. Согласно преданию, уроженец Каппадокии или сопредельных ливано-палестинских земель, воин, дослужившийся до высокого чина. Замучен в 303 г. во время гонений на христиан при императоре Диоклетиане. Предание связывает имя Св. Георгия с подвигом змееборчества. Память 23 апреля (6 мая) (мученическая кончина) и 26 ноября (9 декабря) (Чудо Георгия о змие).

 

 

ГИМАТИЙ - верхняя одежда в виде прямоугольного куска ткани. Надевался обычно поверх хитона и у шеи иногда застегивался фибулой.

 

 

ГЛИКОФИЛУСА  (греч. - сладколобзающая) - один из самых распространенных типов изображения Богоматери с младенцем: младенец сидит на руке Богоматери, прижимаясь щекой к ее щеке. Также известна под именем Елеусы (Умиления). С догматической точки зрения Гликофилуса прообразует крестную жертву Христа Спасителя как высшее выражение любви Бога к людям. К этому типу относятся такие широко почитаемые в России иконы, как Владимирская , Федоровская, Донская  и др.

 

 

ГОЛГОФА (евр. - череп) - холм вблизи древнего Иерусалима, на котором был распят Иисус Христос. По преданию на Голгофе был погребен Адам.

 

 

ГОЛУБЕЦ - в иконописи голубая и синяя краска.

 

 

ГОЛУБЬ по закону Моисееву чистая птица (Быт. VII, 9). Христос заповедал Своим последователям "будьте мудры, как змии, и просты, как голуби" (Мф. X, 16; Мк. I, 10; Лк. III, 22; Ин. I, 32). В иконографии голубь - символ Святого Духа. Изображается на иконах Сошествие Святого Духа, Отечество, Богоявление, Благовещение и др.

 

 

ГОРА НЕРУКОСЕЧНАЯ - один из символических типов изображения Богоматери, основанный на ветхозаветном пророчестве Даниила (Дан II, 34). Богоматерь с младенцем на троне держит в руках гору и отвалившийся от нее камень, Неопалимую Купину, лестницу Иакова, иногда - ковчег и скинию Завета и другие ветхозаветные прообразы и воплощения.

 

 

ГОРКА - один из символов пейзажа в иконописи.

 

 

ГОСПОДСТВА - см. ангелы.

 

 

ГОСПОДЬ - одно из имен Божьих. По-иудейски Иегова (Быт. II, 4; Исх. III, 4-16 и др.), т. е. Владыка.

 

 

ГРАФЬЯ - углубленные линии, описывающие контуры рисунка, процарапанные по поверхности грунта, а также инструмент для процарапывания линий - специальная игла с рукоятью.

 

 

ГРИЗАЙЛЬ (от франц. gris - серый) - монохромная живопись, живопись, выполненная в оттенках какого-либо одного цвета, чаще всего серого.

 

 

ГРУНТ - слой специального состава, наносимый поверх обработанной основы с целью создания нужной художнику поверхности, обеспечивающей прочное прилегание красочного слоя. В иконописи грунт называется левкасом.

 

 

ГРУНТОВЩИК - см. левкащик.

 

 

ГУАШЬ краски, близкие по своему составу акварели, но отличающиеся большей кроющей способностью (менее прозрачны), а также живопись этими красками.

 

 

ГУЛЬФАРБА по одним сведениям - желтая краска, по другим - состав под листовое золочение.

 

 

«Скажите, какая икона действует сильнее - Казанская или Владимирская?»
«В каком кармане нужно носить икону для исцеления от пьянства - в боковом или в нагрудном?»
«Скажите, если освященную икону поместили в стеклянную рамку, то она уже потеряла свою силу?»

Подобные вопросы не смущают разве что видавших виды продавцов иконно-книжных лавок. Для многих же подобное отношение к православной иконе является определенным соблазном. И возникает в умах старая, но не забытая мысль о том, что так ли уж необходимо подобное иконопочитание? Эта мысль и сомнения, вызванные ею, будоражили целые поколения христиан не только в период иконоборчества VIII-IX веков, но и на протяжении всей истории становления Православной Церкви. Проще всего единым махом разрубить гордиев узел - объявить, что неумеренное поклонение священным предметам и изображениям приводит к язычеству. Гораздо сложнее вдумчиво и терпеливо приводить людей к правильному пониманию роли и места священных изображений в литургической жизни Церкви.

В настоящее время, несмотря на доступность серьезных изданий по богословию иконы и апологетике иконопочитания, среди православных христиан все же нередки случаи отношения к иконе как к талисману, который сам по себе, без участия воли Божией, имеет некие магические свойства. Это, естественно, дает повод противникам почитания святых икон обвинять православных якобы в «идолопоклонстве». И хотя сегодня вся Церковь - и клирики, и миряне - проводят активную работу по религиозному образованию и катехизации, по-прежнему существует необходимость в популярных изданиях как об основах богословия иконы, так и о защите иконопочитания. Автор искренне надеется, что предлагаемая статья поможет читателю найти ответы на некоторые актуальные вопросы по данной теме. А сами вопросы возникли в ходе лекций, которые читались для аудиторий с различной степенью воцерковленности и разным уровнем богословских знаний.

Как известно, православная икона - это не просто портрет святого или иллюстрация к событиям Священной и Церковной истории. Икона - изображение священное. Какой смысл вкладывают в это понятие православные христиане?

Для начала откроем словарь и прочитаем следующее определение: «Священный - отделенняй от обыкновенного, освященный; посвященный».

Это определение применимо не только к священным изображениям, таким, как иконы или изображения креста Господня, но и к священным предметам, например - святому престолу, потиру, лжице.

Изображение или предмет, отделенный от обыкновенного... Что это значит? То, что они выполнены каким-нибудь особым образом и, вследствие этого, имеют большую ценность? А может быть, они наделены какими-то особыми свойствами? Или же эти предметы и изображения определены для какого-то особенного, отличающегося от повседневного, действия? Последнее является наиболее вероятным. Действительно, и священные изображения, и священные предметы предназначены для одного особого действия - общения Бога и человека, действия, которое выражается в Богослужении, совершении Таинств и молитве.

Изображение или предмет освященный... Освящение - это, можно сказать, благословение, которое дает от лица всей Церкви священнослужитель на использование предмета или изображения для Богообщения. Применительно к святым иконам освящение - это также критерий оценки их богословского содержания и, соответственно, разрешение на участие в литургической жизни Церкви. Сомнительные по содержанию и технике выполнения иконы благословения не получают.

Слово «освящение» тождественно славянскому глаголу «освятити», что значит - посвящать, очищать. Очищать от чего? От реалий быта. Не давайте святыни псам... (Мф. 7, 6) - это значит - не низводите до обыденного уровня то, что предназначено для мира духовного.

Не будем судить о том, происходят ли изменения в физической природе предмета в момент его освящения, но с точки зрения нравственной - эти изменения очевидны. Меняется не только статус предмета, но и отношение человека к нему. Да и сам священный предмет оказывает воздействие на духовную жизнь человека, потому что отношение к святыне - показатель духовного уровня человека. Представим себе человека, который неожиданно получил в подарок потир. Человек далекий от Церкви, скорее всего, поставит потир на видное место и будет любоваться виртуозностью его отделки. Человек же верующий поступит по-другому: священный сосуд, который раньше предназначался для Таинства пресуществления вина и хлеба в Пречистое Тело и Честную Кровь Христовы, он возвратит в церковь.

И как не жалко было бы ему, по немощи человеческой, расставаться с этим предметом, несомненно, подобный поступок - серьезный шаг на пути нравственного усовершенствования.

Церковно-славянское слово «почитаю» означает - сопровождаю в торжественной процессии. Эта процессия - не что иное, как шествие в Царство Божие, а благоговейное отношение к священным предметам и изображениям - своеобразные вехи на этом непростом пути. Понимая это, Православная Церковь на протяжении всей своей истории воспитывает у верных своих членов достойное отношение к святыням. Выражается это и в особых уставных формах почитания, таких как: воскурение фимиама перед вещественной святыней, преклонение колен и лобызание.

Разве поклонение рукотворным предметам не противоречит второй заповеди Божией: Не сотвори себе кумира и всякого подобия... да не поклонишися им, ни послуживши им (Исх. 20, 4-5)?

Говоря о второй заповеди, необходимо вспомнить и первую: Я Господь Бог твой... да не будет у тебя других богов пред лицем Моим (Исх. 20, 2-3).

Первой заповедью Господь указывает на Себя и повелевает человеку почитать только Единого Истинного Бога. Говоря по-другому, отныне людям (пока, правда, только небольшому избранному народу) навсегда запрещается возврат к многобожию - политеизму. Для многобожия, или язычества, характерно поклонение богам, олицетворяющим как различные силы природы, так и явления общественной жизни. Подобный пантеон богов, находящихся в строгой иерархии, - плод человеческой фантазии, возникший в сознании людей, уклонившихся от веры в истинного Бога.

Основная причина возникновения язычества - утрата человечеством первоначального Божественного Откровения после Великого потопа. Этому способствовали и рассеяние людей по всей пригодной для обитания территории, и нравственная нечистота, и определенного рода невежество, отразившееся в желании выразить свойства Божии в обожествлении явлений природы и представителей флоры и фауны - животных, птиц, деревьев и т. п.

Апостол Павел свидетельствует: Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся, - то и предал их Бог в похотях сердец их нечистоте, так что они сквернили сами свои тела. Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь (Рим. 1, 21-25).

Внешней формой языческого верования является поклонение кумирам или идолам - изображениям ложных, выдуманных богов. Поклонение идолам и служение им - обожествление неодушевленного предмета, то есть пустоты.

...Идол в мире ничто, и ...нет иного Бога, кроме Единого (1 Кор. 8, 4).

Но поклонение кумирам и идолам - это не просто поклонение некоему неодушевленному предмету - это, зачастую, поклонение силам зла и принесение им в жертву человеческих жизней.

...И приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам; проливали кровь невинную, кровь сыновей своих и дочерей своих, которых приносили в жертву идолам Ханаанским, - и осквернилась земля кровью (Пс. 105, 37-38).

Именно против поклонения таким кумирам и предостерегает вторая заповедь Божия. Причем кумир - это не только вырезанный из дерева или высеченный из камня персонифицированный истукан. Кумир - понятие более широкое. Кумиром для человека может служить и другой человек, например, известный музыкант, художник или игрок в хоккей с шайбой. Кумиром может стать и область человеческой деятельности, такая как, положим, наука. То есть все то, что в сердце и уме человека заменяет Бога, можно отнести к таким понятиям, как кумиротворчество или идолопоклонство. Тогда как священные предметы и изображения служат одной цели: Богообщению - молитвенному диалогу Бога и человека.

Почитая святые иконы, мы всю меру своего молитвенного усердия переносим не на предмет - доску и краски, а на того, кто стоит за предметом - через образ к первообразу.

Надо отметить, что эти понятия - образ и первообраз - являются основополагающими для богословия священных изображений. Но прежде, чем раскрыть эти понятия, следует обратиться к психологии зрительного восприятия. Существуют две стороны такого восприятия: в первом случае мы видим сам объект (прямое восприятие), во втором - его изображение (опосредованное восприятие). Поясним это на примере. Представьте себе следующую парадоксальную ситуацию: живет человек, который никогда в жизни не видел, допустим, стола. Для того, чтобы увидеть этот необходимый предмет воочию, человека достаточно просто подвести к столу - это и будет прямое восприятие. Если же это сделать невозможно - человек живет, к примеру, в уссурийской тайге, тогда увидеть внешний вид стола можно по фотографии или рисунку. То есть при опосредованном зрительном восприятии появляется посредник - образ реально существующего предмета.

Взаимосвязь этих понятий можно представить следующими примерами: уголок природы и его изображение - пейзаж; звук речи и его графический символ - буква; место перехода улицы пешеходами и его выражение в виде пиктограммы - условного графического знака «переход» и так далее.

Следует заметить, что при опосредованном зрительном восприятии, чем более изображение приближено к реальному виду объекта, тем проще создается представление о самом объекте; и напротив, чем изображение условнее и отвлеченнее, тем сложнее оно для восприятия. Таежный житель из нашего примера легко представит себе стол по фотографии, а вообразить этот предмет по чертежу, выполненному в трех проекциях, ему будет сложно - для этого необходимо специальное обучение. Так же и человек, не знающий нотной грамоты, не сможет по нотам - графическим символам музыкальных звуков - напеть мелодию.

В иконографии понятие «образ» относится к конкретному иконописному изображению - самой иконе; а с тем, кто на иконе изображен, соотносится понятие «первообраз». Конечно же, понятие «образ» не следует смешивать со словом «образа» - бытовым названием икон.

Следовательно, молясь перед любой иконой Спасителя (будь то Господь Вседержитель или Спас Нерукотворный), мы все мысли и чувства возносим к одному Господу Иисусу Христу.

Или, скажем, перед нами икона преподобного Сергия Радонежского. Сам реально существующий в мире горнем святой - первообраз, а его многочисленные иконописные изображения - образы святого.

Иконы именуются святыми не только потому, что они освящены, то есть посвящены Богу, выделены из грешного бытия для Богообщения, но еще и потому, что святость, как одно из свойств Божиих (Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! (Ис. 6, 3) отражается не только в угодниках Божиих, но и в физических предметах. Поэтому почитание святых людей, священных предметов и изображений, а также собственное стремление к подлинному Богообщению и преображению - явления одного порядка.

Будьте передо Мною святы, ибо Я свят Господь... (Лев. 20, 26)

Все, что вы нам рассказали, интересно и поучительно. Но ведь это только теория, только догматика. Православие же - не книжная вера, не философия, а практический путь ко спасению. Расскажите о практике иконопочитания и о том, что дает подобная практика для православных христиан.

Спасибо за своевременный и нужный вопрос. А отвечать на него я начну со следующих примеров.

Пример первый. Пожилой монах, наставник, предложил своему ученику - молодому монаху - пойти на проповедь в город. Когда же они, беседуя друг с другом, прошли через небольшой городок и вернулись к стенам монастыря, то молодой монах был весьма удивлен, что они не встали на площади, не собрали вокруг себя людей и не произнесли проповедь. Наставник ответил так: «Проповедь состоялась. Люди видели, что идут два монаха, беседуют о Боге, от них исходит мир и покой. Разве это не свидетельство о Христе? Разве сам вид монахов не заставил задуматься озабоченных суетными делами людей о вечном?»

Пример второй. Один мой знакомый художник признался, что именно православная икона привела его, тогда еще некрещеного и весьма высокомерно относящегося к «бабушкиной вере» человека, в Церковь. Этот человек, обладающий развитым эстетическим вкусом, почувствовал всю фальшь слащавых изображений, которыми была полна община кришнаитов, куда он готовился вступить. Тогда ему очень отчетливо вспомнились глаза Богородицы на Владимирской иконе, неземной лик архангела Гавриила с иконы «Ангел Златые власы», и сразу стало понятно, где истинная вера.

Почему я привел именно эти два примера, а не многочисленные случаи исцелений и чудотворений от святых икон?

Одно из назначений Церкви в мире - свидетельствовать о другом мире, вечном и нетленном. И вид неторопливо идущего в городской суете монаха, и лик с иконы, вдруг так поразивший случайно зашедшего в храм прохожего - все это свидетельства инобытия в нашем мире, признаки промыслительного действия Божия, которое выражается в попечении о падшем человечестве.

Неназойливо, без подавления свободы воли человека, и сверкающие купола храмов, и вопрошающие глаза святых на иконах безмолвно благовествуют и доносят до нас вечный призыв Творца ко спасению каждой человеческой души. И такой молчаливый призыв - это практика, но практика начальная, основанная на эмоциональном, душевном уровне. Это, скорее, только первый шаг к постижению Божественного откровения, которым наполнена наша Церковь.

Но есть практика другого уровня. Разве можно представить себе церковь, в которой нет благодатного покрова Таинств, которая является только местом для обучения основам веры и полемики между представителями множественных богословских школ? Церковь признана спасать, оберегать и освящать. Причем освящать все стороны человеческой деятельности, потому и совершается молебен о даровании дождя, потому и существует чин благословения пчелиных ульев. И если появится в «Требнике» молитва на благополучную работу электронной техники - это не будет чем-то низменным и неблагочестивым. Ведь и сам Спаситель благовествовал на простом и доступном языке и использовал такую распространенную разговорную форму, как притча.

Если говорить об иконе, то нужно понять, что икона, бесспорно, - это часть Священного Предания, это - богословие в линиях и красках, это - благовествование о Боговоплощении, но ведь икона - еще и молитва в линиях и красках. И как всякая молитва, икона непознаваема до конца. Нельзя икону «поверить алгеброй», икона поддается исследованию до определенных пределов, но наступает порог, за которым - тайна. Поэтому икона предназначена больше для молитвенного предстояния, а не для созерцания. Хотя, справедливости ради, надо заметить, что и внешняя изобразительно-познавательная сторона иконописания имеет весьма большое значение, - ведь недаром же называли в свое время икону «Библией для неграмотных».

Но все-таки главное - это молитвенное предстояние. Наверно многие из прихожан переживали такое духовное состояние, когда во время службы вдруг оборачиваешься, как от неожиданного оклика, и видишь устремленные на тебя глаза иконы. Это и есть начала того молитвенного диалога, того самого высокого уровня восприятия иконного изображения, когда ни техника исполнения, ни время написания не имеют никакого значения, а самое значимое - первообраз. Именно тогда начинаешь чувствовать реальность духовного горнего мира.

Здесь, думается, уместно процитировать несколько строк из очерка философа Евгения Николаевича Трубецкого «Умозрение в красках»:

«Шопенгауэру принадлежит замечательное верное изречение, что к великим произведениям живописи нужно относиться как к высочайшим особам. Было бы дерзостью, если бы мы первыми с ними заговорили; вместо того нужно почтительно стоять перед ними и ждать, пока они удостоят нас с ними заговорить. По отношению к иконе это изречение сугубо верно именно потому, что икона - больше чем искусство. Ждать, чтобы она сама с нами заговорила, приходится долго, в особенности ввиду того огромного расстояния, которое нас от нее отделяет...

В этих строгих ликах есть что-то, что влечет к себе и в то же время отталкивает. Их сложенные в благословении персты зовут нас и в то же время преграждают нам путь: чтобы следовать их призыву, нужно отказаться от целой большой линии жизни, от той самой, которая фактически господствует в мире».

Иконопочитание - это не только догматический принцип. Это мистический опыт переживания иной реальности. И это практика.

Православной Церковью почитаются сотни чудотворных икон, созданы молитвы, акафисты, посвященные чудотворным иконам; в годовом богослужебном круге существуют дни чествования чудотворных икон. Что же такое чудотворная икона и почему такое почитание оказывает ей Православная Церковь?

Известный писатель и богослов Клайв Льюис дал простое, но очень емкое определение чуда: «Под чудом я понимаю вмешательство в природу внеприродной, то есть сверхъестественной силы. Если кроме природы нет ничего, чудо невозможно».

Но чудеса существуют - тому есть немало реальных подтверждений. Чудо - это проявление воли Божией, которое происходит по нашим молитвам.

Церковная история знает немало примеров Божественного волеизъявления и через святые иконы. Например, икона Божией Матери Казанская. Это явленная чудотворная икона. Явленная потому, что обретена была 8/21 июля 1579 года в городе Казани по указанию десятилетней девочки Матроны. Отроковице в течение трех ночей в сне являлась Богоматерь с повелением откопать в указанном месте на пепелище Ее икону. Впоследствии икона прославилась многочисленными чудотворениями, первым из которых было исцеление двоих слепцов. Списки с чудотворного образа распространились по всей православной России, а в храмах, построенных в честь Казанской святыни, до сих пор возносятся молитвы и читается акафист Пресвятой Богородице в честь чудотворной иконы Ее Казанской. Обратите внимание на название акафиста, которое свидетельствует о том, что молитвенное обращение возносится не самой иконе, а Богородице. То есть через чудодейственный образ к Первообразу. Недаром святитель Филарет Московский, рассуждая о почитании икон Богородицы, пишет следующее: «Посему неудивительно, что некоторые с особым усердием и верою прибегают к какой-либо известной иконе Пресвятой Богородицы. Только бы вера их не останавливалась на одном образе, но простиралась к Самой изображенной Пресвятой Богородице».

Почему же от прославленных в прошлом чудотворных икон нет чудотворений в настоящее время? И почему каждая, написанная по канону и освященная в церкви икона не становится чудотворной?

Я отвечу словами замечательного философа и богослова Николая Михайловича Тарабукина: «Вся религия и все, что связано с ней, - чудотворно, ибо все действенное в религиозном смысле есть результат таинственной связи верующего существа с Божественным Промыслом... Всякая икона, признанная каноничной и освященная по обряду Церковью, может стать чудотворной через молитвы верующих, преклоняющих перед нею колени и устремляющих свои помыслы и надежды к Первообразу.

Прославленные чудесами иконы, как Владимирская, Смоленская, Казанская и многие другие, суть лишь избранницы Божий, через которые много раз, в ответ на молитвы верных Господь проявлял свою милость. Их чудеса общеизвестны. Но существует множество безвестных икон, также являющихся орудием в руках Промысла, но не обративших внимания не только массы молящихся, но даже и того одинокого верующего, которому принадлежит икона и перед ликом которой он много раз воссылал молитвы. Чудотворение немыслимо без веры в Божие милосердие. Чудотворение через икону есть акт действенного усилия ума верующего, обращенного с молитвою к Богу, и акт снисхождения благодати Божией в ответ на молитвенные усилия верующего».

Мы бережно храним память о благоволении Божием к нашему народу, явленному через чудотворные иконы. Мы благоговейно почитаем эти великие святыни, даже если и не происхо дят от них в настоящее время чудотворения. Но «Дух Божий дышит где хочет» и потому и раньше, и сейчас избираются иконы для проявления действия Божиего в мире. В настоящее время засвидетельствовано множество фактов чудотворений от икон. Это и случаи телесного и духовного исцеления, обретения, обновления и мироточения икон.

Существует понятие "намоленная икона". Что это значит?

Намоленная икона это не понятие, это священное изображение. Как всякое изображение, выполненное при помощи линии и цвета, икона должна иметь определенную степень мастерства. Ведь в иконе важно все: и внутреннее содержание и совершенная внешняя форма. И если это достигнуто, то такая икона привлекает молящихся, возле такой иконы задерживаются прихожане храма, перед такой иконой особенно легко возносить молитвы. И молитва получает определенный отклик икона становится источником благодати особого действия Божиего в нашем мире. И люди, чувствительные к подобному воздействию, такую икону называют намоленной.

Обосновано ли с точки зрения богословия священных изображений широко распространенное среди малоцерковных людей мнение, что икона способна накапливать и отдавать некую благоприятную энергию?

Нет. Ни в коем случае нельзя считать икону вещью самодостаточной, которая сама по себе, без воли Божией способна производить какие-либо действия. Ошибочно также считать икону неким аккумулятором, который сначала накапливает, затем, переполнившись, отдает "молитвенную энергию". По словам Н.М. Тарабукина: "Чудодейственная сила исходит не от иконы, а через икону, и благодать этой силы приемлет только верующий".

Икона должна быть обязательно написанной или можно почитать как священное изображение и репродукцию?

Иконы, написанные иконописцами, и репродукции икон, если они каноничны и освящены в церкви это полноценные священные изображения. Были даже случаи мироточения бумажных репродукций икон в церквях.

Конечно, и в храме и в доме хотелось бы видеть только писаные иконы, но на сегодняшний день это не всегда возможно. Бывает, что иногда разумнее иметь хорошую репродукцию, чем икону писаную, но плохого качества.

Отношение иконописца к своему труду должно быть крайне требовательным. Как священник не имеет права совершать литургию без должной подготовки, так и иконописец должен со всей полнотой ответственности подходить к своему служению. К сожалению, и в прошлом, и сейчас нередко можно встретить вульгарные поделки, которые не имеют ничего общего с иконой. Как правило, подобные изображения не вызывают чувства внутреннего благоговения и ощущения соприкосновения со святыней; они сомнительны по богословскому содержанию и непрофессиональны по технике выполнения. Но ведь иконописец в момент написания иконы творит молитву, а печатник, работающий за станком, может быть человеком неверующим! К сожалению, в этом вопросе чувствуется некоторое непонимание назначения священных изображений. Да, печатник может быть завзятым атеистом. Но какое отношение к этому имеет репродукция иконы "Троица" преподобного Андрея Рублева?

Иконописец должен исполнять свое служение (а иконописание это именно служение) будучи подготовленным к нему постом и молитвой, но бывает, что этого не происходит. Тем не менее, икона или репродукция иконы, вышедшая из рук и печатника и иконописца, может получить благословение Церкви и занять подобающее место среди прочих икон. И на самом деле суть не в том, чьими руками выполнено изображение. Ведь, как правило, не создается что-то новое, а повторяется уже установленный образец. Главное, чтобы само изображение было выполнено по канонам и на достаточно высоком уровне. Жизнь иконы начинается не с момента завершения работы над ней, а тогда, когда перед ней начинают молиться. Другое дело, когда иконописец берется создавать новый иконографический тип, то есть икону, которой никогда не было. Здесь, конечно, требуется и чистота внутренняя, и высокий уровень богословских знаний. А когда икона начинает, так сказать, действовать? Когда перед ней ставят свечу или зажигают лампадку? Или это необязательно, а главное молитва? Икона посредник между двумя мирами: миром горним и миром дольним. Она предназначена для молитвы и молитва перед иконой это, несомненно, самое главное.

Возжигание свечей, поклоны, целование это установленные еще в глубокой древности внешние формы почитания священных изображений. Они сохранились до сих пор и, конечно, им нужно следовать. К тому же все эти знаки почитания имеют и другое серьезное обоснование: они являются своеобразными предваряющими молитву действиями и задают особый молитвенный настрой. А вот благодатное воздействие через икону происходит именно во время молитвы. Но следует сказать, что икона может оказывать благотворное воздействие на духовную жизнь человека и не только во время молитвы. Когда в суете дня мы вдруг видим святой образ, то наши мысли и чувства невольно устремляются к вечному. В некоторых храмах можно увидеть в продаже иконы с такими пояснениями от пьянства, от сглаза, от зубной боли. Как к этому относиться? С терпением и пониманием. И конечно, не следует видеть здесь скрытую пропаганду язычества. Скорее всего, из-за большого количества верующих и нехватки времени для разъяснения сути чудесных исцелений и появились подобные подписи. А если вы чувствуете в себе силы и желание, то сами и объясните прихожанину, покупающему, к примеру, "икону от винопития", что икона это не лекарственное снадобье и помощь можно получить по молитвенному ходатайству святого перед Господом только тогда, когда сам желающий исцеления станет усердно и терпеливо молиться. Можно ли считать иконами живописные произведения, такие как "Сикстинская мадонна" Рафаэля, помещать их в святой угол и молиться перед ними? Что касается живописи на религиозные темы, а именно к такой живописи относятся и "Сикстинская мадонна" Рафаэля, и "Явление Христа народу" Александра Иванова, и "Христос в пустыне" Крамского, то эти и множество других прекрасных произведений живописи нельзя считать священными изображениями иконами. Картина художественный образ, созданный творческой фантазией художника. Она является формой передачи мироощущения художника. Икона откровение Божие, высказанное языком цвета и линии, данное и всей Церкви, и отдельному человеку. Мировоззрение иконописца мировоззрение Церкви. Картине присуща ярко выраженная индивидуальность автора, своеобразная живописная манера, специфические приемы композиции, характерное цветовое решение.

Авторство иконописца намеренно скрывается, так как икона творение соборное; иконописание не самовыражение, а служение и аскетическое делание. Картина средство для общения с автором, с его идеями и переживаниями, которые могут быть как сугубо индивидуальными, так и выражать характерные умонастроения своего времени. Икона средство для общения с Богом и святыми Его. Искусство живописи принадлежит миру душевному, эмоциональному. Лучшие образцы религиозной живописи воспитывают чувства, повествуют в яркой образной форме о событиях Священной истории. Но живописные полотна по своей сути не являются священными изображениями, они не созданы для молитвы, для предстояния. Они нужны именно для созерцания. Пустынножители первых веков христианства не имели молельных икон и прославлены были как святые. Так ли уж необходимо иконопочитание для спасения и в наше время? Подвижники первых веков христианства действительно не имели молельных икон, таких, какие мы имеем сейчас. В то время еще исторически не сложилась их внешняя форма, не были определены догматические принципы иконопочитания. Однако мы знаем множество святых, которые жили в ту далекую эпоху. Суть спасения, конечно, не только в почитании святых икон. Путь ко спасению индивидуален у каждого человека и имеет свои особенности в различные времена. Незыблемы только Заповеди Божий, по которым нам предписано жить, неизменно и Слово Божие, сохраненное в священном Писании, а Священное Предание, которое продолжается и сейчас, позволяет нам неизменно сохранять всю полноту Богообщения. И эта полнота немыслима без почитания священных изображений, без молитвенного предстояния перед святыми иконами. Отсечь что-то, якобы неважное, и полнота нарушится. Я всегда привожу такой пример. Представьте себе человека, ранее владевшего несколькими языками, который в силу каких-то неведомых причин решил сократить свой словарный запас до тридцати слов, и уверенного в том, что этого ему вполне достаточно для общения со всем миром. Деградация налицо. Полностью отрицая Иконопочитание, противники священных изображений отсекают от себя и источник Откровения Божиего, и средство молитвенного общения. Поэтому можно сказать, что почитание Святых икон не просто одно из догматических требований церковной жизни это веха на многотрудном пути спасения.

С.АЛЕКСЕЕВ  (статья из №№24-25 "Православной газеты г. Екатеринбурга")

1. Так как святая Церковь Божия зиждется твердо и непоколебимо на основании апостолов и пророков, с краеугольным камнем Христом, истинным Богом нашим, и украшается всеми священными и божественными догматами и в ней не существует никакой защиты или опровержения касательно нашей православной и непорочной веры и религии, то касательно пустых речей со стороны некоторых, числящихся в священном чине, но отделивших себя от общего тела Церкви, для требующих предлагается нижеследующая апология[1].

2. Что существование и почитание честных икон дошло до настоящих дней от времен изначальных и исконных, то есть от предания апостольского и отеческого, об этом возвещают и свидетельствуют и древние храмы и священные сосуды, сооруженные благочестивыми царями и другими христолюбцами и полагавшиеся в местах Священных для почитания вместе с другими священными предметами. Но еще боле ясное и непреложное свидетельство в пользу этого (представляют) изображения, находящиеся вместе с честными крестами на солеях святого алтаря; ибо не для чего иного они помещаются здесь, как для поклонения, существуют по той же причине изображения на святых вратах и священных дверях. Есть и правила относительно почитания их в числе определений 6-го вселенского собора, называющие их достопоклоняемым писанием. Существуют о них и другие свидетельства в писаниях святых отцов.

3. Царствовавший некогда Лев, отец Константина, безумствовавший против домостроительства Спасителя Бога нашего, нашедши почитание икон в предшествовавшее ему время, решился их низвергуть, для чего устранил от священной должности блаженной памяти Германа, архиерея сего царствующего града, так как он противодействовал его злочестивым замыслам. И если кто пожелает познакомиться с этим точнее, пусть обратится к сочинениям этого блаженнейшего архиерея. Попирая таким образом волнуемую Церковь, нечестивый Константин, упорнее вооружаясь против православных наших догматов, без архиерея царствующего града (ибо Анастасий, занимавший кафедру после преподобного Германа, в то время уже скончался) и не пригласив архиерея ни старого Рима, ни другого какого престола, согласно церковному канону, следуя своему нечестивому желанию или, вернее, пользуясь наглостью тирана, презрев божественные законы, через бесстыдно созванных им нечестивых епископов, сделал все, что зависело от него, чтобы устроить их (икон) низвержение, осмелившись - безбожник - называть христиан идолопоклонниками и постановив в определении этого нечестивого скопища не поклоняться впредь священным иконам и не изготовлять их. И так как это зло не остановилось в самом начале на себе самом, то последовали и другие нечестивые определения. Так он устранил из Церкви призывание святых, сожигал святые мощи и многие священные книги, а не принимавших этого безбожного определения подвергал преследованиям, побоям и разным пыткам.

4. Если же кому нужно удостовериться в этом через свидетельства противной стороны, то для сего могут служить так называемые доказательства Епифания. Епифаний, как говорится там, видя, что христиане поклоняются иконам, старался подвергнуть их уничтожению. Однако благочестивые цари того времени, к которым сочинение его, кажется, было послано, не признали основания для уничтожения их, как показывают храмы, ими воздвигнутые, и существующие священные изображения. Кроме того и самые церкви Кипрские громогласно свидетельствуют, что там никогда не слыхали подобных речей. Наконец, и уроженцы острова Кипра, к числу которых принадлежат святой Павел[2], бывший здешним архиереем, и Константин, бывший архиепископ того же острова, мужи мудрые и ученые, хорошо знавшие мнения святого Епифания, бывшего предстоятелем острова, не признавали, чтобы этому отцу принадлежали те слова, которые приписывали ему собравшиеся на лжесоборе. Между тем, поскольку все это было не угодно Богу, Он благоволил собраться второму Никейскому, седьмому вселенскому святому собору, составление которого было устроено рассудительно и согласно церковному обычаю тогдашними архиереями. Павел, выше названный архиерей Византии, видя, что архиереи старого Рима и прочих престолов не признают его архиерейства, подвергают его анафеме и низложению, отказался от священного сана и явившись к царям, как об этом свидетельствуют многие и доселе существующие очевидцы, смело сказал: "Вот доныне я жил с неправою совестью, а теперь всем вам я объявляю, что, в виду господства ереси и анафематствования между прочими престолами, я не могу быть вашим епископом". Сказав это, он немного спустя заболел и умер.

5. После него возведенный на святительский трон блаженной памяти Тарасий, выступил перед тогдашними царями, синклитом и всем народом столицы с таким заявлением: "Если я не получу удостоверения в том, что состоится вселенский собор из епископов как находящихся в городе, так и прочих престолов, для исправления нового заблуждения в Церкви, то я не приму патриаршества". Получив такое удостоверение от всех, он был рукоположен во архиерея. И с Божией помощью он достиг своей цели: собор был составлен законно и по канонам из епископов и местоблюстителей, причем были доставлены соборные послания от архиереев прочих престолов. Определение, составленное собором, было принято во всей вселенной - с ним были согласны и императоры. И это определение не должно быть переисследуемо. Как прочие шесть святых вселенских соборов изложили свои определения и никто им не противоречил, а тогдашние цари, следуя решениям епископов, принимали и утверждали их, причем никто из правомыслящих после провозглашения их не возбуждал сомнения, но все христиане принимали провозглашенное, как запечатленное Духом Святым: так было и с названным седьмым собором, и по божественной благодати провозглашенное им определение было принято во всех пределах, - притом оно возобновляло и подтверждало древнее, прежде существовавшее в Церкви, предание и не вводило ничего своего и нового. Посему по справедливости это соборное определение должно всячески храниться христианами и вне всякого сомнения.

6. Когда свято и благочестиво закончился этот священный собор, то рукоположенные потом в священный сан с готовностью собственноручно, по преданному издревле Церкви обычаю, начертав кресты, подписались под составленным ими определением. Из них некоторые теперь, удалившись и отторгшись от тела Церкви, подвергли себя возглашенным на этом самом соборе проклятиям. В определении же говорится: "Веруя во единого Бога, в Троице воспеваемого, принимаем святые иконы; поступающие иначе да будут анафема; и мыслящие иначе да будут изгнаны из Церкви; мы следуем древним законоположениям; мы храним установления отцов, а преступающих их и упраздняющих мы отлучаем от кафолической Церкви, поступающих иначе мы подвергаем анафеме; изречения Священного Писания, направляемые против идолов, прилагающим к честным иконам - анафема; называющим священные иконы идолами - анафема". Все это исповедали собственноручными подписями те, кои теперь отторгли себя от Церкви. И если они отказываются от своего исповедания, то попирают собственноручные свои кресты, подвергают себя вышеупомянутому анафематствованию и ни в коем случае не пребывают в Церкви. Так как они отрицаются того учения веры, в котором были рукоположены, то они должны отречься и от рукоположения и быть низложены, как иначе учащие. Вследствие этого их не следует допускать до рассуждений и прений с человеком священного сана, ибо в противном случае тот, кто с ними спорит о церковных догматах, подвергает себя тем же самым анафематствованиям. Вина их возрастает и осуждение их становится еще большим потому, что не при исследовании новых вопросов, но зная о решении вопроса в Церкви с давних времен и подписавшись, они добровольно предались беззаконию, и это после прохождения ими должности учителей догматов Церкви и после долгого пребывания в этом учении. И другим образом оказываются они низложенными по божественным канонам, именно как составляющие сходбища и утруждающие слух царский[3]. Наконец, им препятствует вступать в рассуждения с духовными лицами и удаляет их из священнического собрания еще и нечто другое - именно то, о чем нарочито говорилось на святом шестом вселенском соборе, как это явствует из соборного послания Агафона, папы старого Рима. В этом послании говорится: "Кто из иереев пожелает вместе с нами чистосердечно проповедовать содержащееся в сем исповедании нашего смирения относительно нашей апостольской веры, тех мы приемлем как единомышленников, как соиереев, как сослужителей, как единоверцев и, говоря кратко, как духовных братьев и епископов наших. А тех, которые не хотят с нами соисповедать этого, мы признаем врагами кафолического и апостольского исповедания, достойными вечного осуждения, и никогда не примем таковых в сообщество нашего смирения, если они не исправятся. Пусть никто из них не думает, что мы преступим то, что приняли от наших предшественников".

7. Достойными еще большего осуждения, заслуживающими гнев Божий и недостойными покаяния и спасения выставляет и являет их то, что уже прежде говорилось вселенским светилом, украшавшим престол царствующего града, Иоанном Златоустом, в толковании послания к Ефесянам божественного Апостола Павла, где содержится следующее: "Ничто так не может разделять Церковь, как властолюбие. Ничто так не прогневляет Бога, как раздор в Церкви. И хотя бы мы творили бесчисленные добрые дела, мы понесем наказание, не меньшее наказания истязавших тело Его, если будем рассекать тело церковное, ибо то (истязание) было на благо вселенной, хотя и не по мысли убийц, а это (разделение) не приносит никакой пользы, а только великий вред. И это говорится мною не только начальствующим, но и подчиненным. Один святой муж сказал нечто кажущееся дерзким, однако же он произнес это. И, говорят, даже кровь мученичества не заглаживает этого греха; ибо скажи мне, для чего ты претерпеваешь мученичество? Не для славы ли Христа? Зачем же ты вредишь Церкви, за которую Христос предал кровь Свою? Послушай Павла, который говорит: несм достоин нарещися апостол, зоне гоних церковь Божию (1 Кор 15,9) и разрушах ю (Гал 1,13). Вред этот не только не менее того, который причиняется врагами, но гораздо более, ибо тот делает ее только более блестящею, а этот унижает ее перед врагами, когда она попирается ее собственными чадами. Ведь очевидным знаком обмана их служит то, что они, рожденные в ней и воспитанные и наученные ее неизреченным тайнам, безрассудно и неожиданно изменяют ей и переходят к ее врагам. Это я говорю против тех, которые свободно входят в общение с затевающими в Церкви раздоры". Так говорит учитель.

8. Если они говорят о себе, что до настоящего времени служили идолам, то и пусть считаются идолопоклонниками, пусть стоят в качестве оглашенных и не смешиваются с христианами. Полезно будет им и раскаяние в том, что замышляли и делали неразумно, так что, хотя деяния их и не были благоусмотрительны, покаяние их будет принято в Церкви. Если же они пребудут в этой самой ереси и окажутся в силах совратить и других невежд и простецов, станут возбуждать народ и собирать толпы, то они суть вне священной ограды Церкви. Ведь если и совсем немногие останутся в православии и благочестии, то и тогда именно эти суть Церковь, и сила и власть церковных постановлений пребудет у них, хотя бы им предстала необходимость претерпеть и гонения за веру, кои послужат им только в вечную славу и спасение души. Никаких споров относительно священных икон происходить не должно, ибо учение о них появилось не с недавнего времени, но обсуждалось уже давно и получило утверждение от собора. Ведь всякий догматический вопрос, возникающий в Церкви Божией после соборного обсуждения и провозглашения, прекращается и уже не допускает никакого сомнения. Так было на прочих святых и вселенских соборах. -

9. А относительно нечестивых определений Константина, кажется, самое лучшее - лицам, принадлежащим к клиру, не входить в их исследование и рассмотрение, ибо из доказательств, приводимых в его безбожных сочинениях, одни, как принадлежащие писателям-еретикам, должны быть совершенно отвергнуты, а другие, как неправильно им толкуемые, оказываются бездоказательными и к делу не относящимися. Если же между этими свидетельствами оказались некоторые идущие к делу (соборные) книги, в которых говорится об иконах, то Церковь для убеждения благочестивейшего императора нашего приняла их и разъяснила. И как одних только убеждений со стороны лиц церковного клира недостаточно, то они (эти лица), опираясь на церковные обычаи и правила, созвали вселенский собор, чтобы архиереи и иереи прочих престолов приняли участие в обсуждении и рассмотрении подобных книг и под водительством божественного Духа провозгласили свои мнения о них. Обязательны также, и ныне сохраняются и действуют, правила святого шестого собора, провозглашенные благодатью божественного Духа, - и Церковь, принимая их, по их руководству карает вины лиц священного сана. Уже свыше ста двадцати лет имеют в ней силу эти каноны, и упразднение их причинило бы Церкви величайший вред, так как многие проступки лиц священного сана оставались бы без исправления. Достоинство тех, которые их изложили, а также их численность и достоверность лиц известны всем христианам. Бывшие в то время святейшие патриархи и другие епископы числом до 240 признали эти каноны и скрепили их своими подписями. С ними был согласен и им содействовал тогдашний император Юстиниан[4], который своею подписью доказал, что он чтил преславную и пречистую веру нашу.

10. Посему разве не богохульно и не беззаконно - не принимать мнения такого множества иереев и не предпочесть его одному историку?[5] Повествуя о том, что было до собора[6], они говорят, что честные иконы существовали и что христиане почитали их. И не себя в образец поставили они, а видя изображения и зная повествования, высказались о них на благоустроение Церкви и распространение и прославление благодати. Это доказывают и первенствующие престолы и тогдашние цари и иереи, мыслившие одинаково с ними. Если же некоторые пустословы говорят, что каноны эти были обнародованы несколько лет спустя после шестого собора, то учение Церкви из-за этого нисколько не страдает, и промежуток времени не препятствует им называться канонами шестого собора, ибо причиной их (правил) собрания было то обстоятельство, что ни пятый, ни шестой собор правил не издавали. Посему для пользы и обязательности их собрали и обнародовали для общего дела Церкви. И (отцы собора) ни по числу, ни по достоинству ни в чем не уступали, напротив преимуществовали (перед отцами шестого собора), ибо на шестом соборе было около 170 отцов, а при составлении правил 240.

11. Относительно почитания святых икон нашему благочестивому императору были предложены многие свидетельства святых отцов, благодаря которым у всех должна была явиться непоколебимая уверенность. Этих свидетельств собор имел целые книги, как со всею истинностью свидетельствуют об этом те из присутствовавших на нем, кои живы еще доселе. Что же касается Евсевия Памфила, то во многих своих сочинениях он является чистым арианином, и особенно в том письме, где он высказывается против икон, оказывается, что он Сына Божия ясно называет вторым Богом, творением и слугою Отца. Кроме того он думал, что и человеческий образ, который принял Господь Бог наш ради нас, был растворен божеством Его и всецело изменился, что совершенно противоречит учению Православной Церкви. Известно также, что несколько лет после его смерти он соборным определением некоторых отцов был извержен из Церкви, как арианин, вместе с другими подобными еретиками, причем было выражено порицание и тем, которые совершали поминовение их. Итак, пусть рассудит каждый из православных христиан, может ли быть принят в Церкви тот, кто изрыгает такие богохульства на Спасителя нашего Христа Бога и можно ли даже сколько-нибудь похвалять его, как и Оригена и других многих находящихся вне Церкви? При таких условиях никто из благомыслящих не должен осуждать Церковь за замешательства, ни за вину и грехи тех, которые сами добровольно отделяют себя от Церкви, если только, по попущению Бога, продлится это восстание против Его уставов и канонов. Как выше сказано, Церковь обыкновенно созывает вселенский собор для устранения всяких споров и для водворения в ней, по благоволению и благодати Божией, мира во веки веков. Аминь.

Комментарии
[1] Защита кого-нибудь, чего-нибудь, чрезмерное восхваление.
[2] Павел IV - патриарх Константинопольский с февраля 780 по август 784 г.
[3] Правила 11 и 12 Антиохийского собора.
[4] Император Юстиниан II Ринотмет (685-695 гг.).
[5] Евсевием Кесарийским.
[6] Для ясности речи Никифора в данном месте необходимо представлять 82-е правило Трулльского собора, которее здесь имеется в виду. Оно читается так: "На некоторых изображениях честных икон живописуется агнец, указуемый перстов Предтечи, который был принят за образ благодати, потому что посредством закона предуказал нам истинного Агнца Христа Бога нашего. Мы же, уважая древние образы и тени, переданные церкви в качестве символов и предначертаний истины, отдаем предпочтение благодати и истине, принявши ее, как исполнение закона. Посему, чтобы и в живописных произведениях представлялось взорам всех совершенное, определяем, чтобы на будущее время и на иконах начертывали вместо ветхого агнца образ Агнца, поднимающего грех мира, Христа Бога нашего в человеческом облике, усматривая через этот образ высоту смирения Бога-Слова и приводя себе на память Его житие во плоти, страдание, спасительную смерть и происшедшее отсюда искупление мира".

Творения Святого Отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского. -Минск, 2001. [OCR 09.01.2002]

Опубликовано в разделе "Святоотеческое наследие" проекта Страницы А. Лебедева [Pagez]

Ирина Константиновна Языкова в 1981 году закончила исторический факультет МГУ, отделение истории искусства; специализация - древнерусская живопись. Зав. кафедрой христианской культуры в Библейско-богословском институте. Автор книги "Богословие иконы" (Москва, 1995) и статей по проблемам иконографии, современной иконы и иконописной традиции.

И. Я. Отец Зинон, в одной из Ваших статей прозвучало, что Вы считаете, что в России пока нет школы иконописи и как бы нет продолжения традиции. Может быть, современное иконописание еще не обрело своего лица?

о. 3. Всем известно, что икона была открыта только в конце прошлого столетия. Все были поражены ее красотой и стали смотреть по-другому на древнее церковное искусство. Но исторические события сложились так, что это не получило дальнейшего развития. И только буквально в последние десятилетия появились люди, которые всерьез стали заниматься иконописью. Сегодня трудно еще говорить о продолжении традиции или о каком-нибудь новом слове в церковном искусстве, для этого нужно все-таки довольно много времени. А двадцать или даже тридцать лет - это слишком мало. Мы оказались оторванными от традиции, и, чтобы соединить разорванные нити, приобщиться вновь к традиции, требуется много времени, большое напряжение сил. Здесь и другие .обстоятельства имеют значение. Если все будет развиваться так же, как и сейчас, то со временем может появиться то, что принято называть школой. И мы сможем так же легко узнавать икону конца XX или начала XXI века, как мы, например, отличаем икону XIV века от иконы XVII. Ведь никто раньше не задавался целью непременно создать что-то новое и необыкновенное, не похожее на то, что было прежде. Просто писали естественно, работали, делали то, что считалось красивым, в меру своих представлений о красоте. Но сейчас рано еще говорить о школе. Подлинное творчество возможно только в рамках традиции, а к традиции еще нужно приобщиться. Здесь недостаточно усвоить только ремесленную сторону, нужно настолько проникнуться церковным духом, духом подлинного Православия, чтобы, пользуясь тем богатейшим наследием, которое мы получили, его преобразовать и как бы профильтровать через современное церковное сознание. Тогда только может что-нибудь появиться. Пока все, что делается, - это только опыты. Каждый иконописец, если только он серьезно относится к своему делу, должен ощущать себя учеником. И не больше. Может быть, многие с этим не согласятся. Но я думаю так.

И. Я. Интересно узнать, как Вы понимаете саму традицию? На этот счет сегодня нет единого мнения. Одни считают, что традиция - это все, что накоплено Православием за тысячелетия, все, что наслоилось на него за века. Другие - что традицию нужно очищать, что в иконописи нужно вернуться к XV веку - к Рублеву и Дионисию, и точно им следовать. А по-вашему, что такое традиция?

о. 3. Те, которые считают, что нужно следовать Рублеву или Дионисию, отчасти правы. На определенном этапе обучения это вполне допустимо. Но в полном смысле слова традицией это назвать нельзя. Сейчас другие времена. Русские иконописцы XII-XIII веков следовали предшествующей традиции - византийским образцам, и их иконы, которые являются украшением многих музеев, свидетельствуют о том, что это была высокая традиция. Икон того времени сохранилось мало, потому ими так и дорожат. Но это не значит, что нам нужно только копировать все, что создано до нас. Думаю, что в полном смысле традицией можно назвать то, что имел в виду Викентий Лиринский, говоря: "Истинным можно считать то, во что верили всегда, во что верили все и во что верили повсюду", то есть то общее, что присуще иконе разных эпох. Например, взять икону Богородицы или святителя Николая. Двух одинаковых икон вы не найдете. Но есть нечто общее, что их объединяет, и всегда каждый, даже не очень компетентный человек может узнать Богородицу и Николу. То, что является характерной чертой лица или события, изображенного на иконе, можно назвать иконописным каноном, иконографической традицией. В какой манере это будет выполнено, в каком стиле написано, это не так важно. Да, на каком-то этапе обучения можно заниматься и стилизацией, но это еще не творчество. Из этого икона не вырастает. Вообще, словами трудно объяснить, какой будет икона будущего. Я этого сам не знаю. Но для того чтобы по-настоящему понять традицию, ее надо почувствовать, ее можно не столько определить словами, сколько ощутить. А для этого нужно постоянно заниматься духовным образованием во всех аспектах. Иконописец должен знать и историю Церкви, и литургику, и историю развития церковного устава, и многое другое. Другими словами, иконописец обязан быть богословом.

И. Я. Значит, иконописец должен быть внутри традиции, внутри Церкви. Но ведь формы сегодняшней церковной жизни еще не найдены. Раньше человек, который хотел стать иконописцем, мог обучаться в монастыре, где есть не только мастерские, но и братия, и общая литургическая жизнь. Там человек не ощущал себя одиноким. Сейчас процесс восстановления общины в приходских храмах на самом начальном этапе. Как этот процесс пойдет дальше - не ясно. А для становления иконописца нужна церковная среда, и среда духовно здоровая.

о. 3. Сейчас, после того как Церковь получила свободу, здесь, в России пытаются возродить устоявшиеся церковные формы, чаще всего - это православие в синодальном варианте. Как определенный этап - это, может быть, нормально. Но если этим ограничиться, то мы опять зайдем в тупик. Посмотрим на наших русских религиозных мыслителей и богословов так называемой "парижской школы". Если бы не они, у нас многие годы не было бы вообще никакой богословской мысли. Огромна заслуга, например, прот. Николая Афанасьева, прот. Георгия Флоровского, прот. Александра Шмемана в том, что они, находясь в очень трудной ситуации, сумели посмотреть другими глазами на свою собственную традицию. Их окружение - католическое, протестантское - ставило множество вопросов, на которые нужно было давать ответы от лица Церкви. Причем здесь нужно было говорить языком не только Русской Православной Церкви, а всего Православия в целом. И нужно было настолько хорошо знать эту традицию и настолько быть внутри ее, чтобы говорить от ее имени. Что они, конечно, блестяще делали. Например, книги о. Александра Шмемана по литургике - до сих пор одни из лучших - очень необходимы современным людям, желающим глубоко знать Православие. Чтобы церковное искусство вышло на какой-нибудь высокий уровень, нужны реформы, в том числе и литургические. А ведь у нас боятся слова "реформа". Но рано или поздно их все равно придется проводить. Католическая Церковь в 50-е годы переживала точно такой же кризис, так же боялась расстаться со своим латинским языком. Потом все же решилась что-то сделать, и Второй Ватиканский .Собор преобразовал жизнь Католической Церкви. Хотя многие были этим недовольны. Но жизнь остановить невозможно. Она ставит вопросы, и их надо решать. Так было всегда. Остановиться на каких-либо формах, закрепить их раз и навсегда - просто невозможно. В России это закончилось в XVII веке трагически - расколом. Ясно, что икона никогда не могла появиться вне Церкви, и потому Церковь к иконе всегда предъявляла определенные требования. Те же требования, что и к проповеди. Церковный образ точно так же может искажать учение Церкви, как и слово. Вместо того чтобы свидетельствовать, он может лжесвидетельствовать. Но сейчас, к сожалению, икона не занимает должного места в богослужении. И такие высокие требования к ней никто уже не предъявляет. Любое изображение могут называть иконой. И чтобы как-то поправить сложившееся положение, нужно все проблемы обсуждать соборно. А у нас, наверное, разучились это делать. Не хотят слышать мнение другого. Если кто-нибудь думает не так, как я, - это уже мой недруг...

И. Я. Отец Зинон, как по-вашему: отличается ли русское православие от греческого или, скажем, сербского?

о. 3. Несомненно. И так было всегда, потому что в каждой национальной церкви всегда были свои местные обычаи, местные особенности. Уникальность христианства как раз в том и заключается, что в каждой поместной национальной церкви оно преломляется по-своему. Здесь играют роль и человеческий менталитет, и психология, и даже климат. Не может, например, англичанин свою веру выражать в тех же формах, что сириец или грек. Каждый по-своему чувствует и молится. Это естественно: англичане более сдержанны, даже холодны, а сирийцы и греки - более темпераментны. И разные традиции только взаимно дополняют друг друга, но никак не исключают. Например, латинская традиция. Хотим мы этого или нет, нужно признать, что это великая традиция. У католиков есть много такого, чему мы можем поучиться. И это вполне понятно, потому что образ Христа открывался по-разному людям разных эпох и разных национальностей. На Западе молились не так, как в Византии еще задолго до великого раскола. А раскол случился только в XI веке. Значит, причины его были не обрядовые, а совсем другие.

И. Я. Икона появилась в Церкви также задолго до раскола. Это - наследие Единой неразделенной Церкви. Правильно ли считать икону не только достоянием русской православной традиции, но и явлением общехристианским?

о. 3. Безусловно. Когда я, путешествуя по Европе, смотрел росписи в романских храмах, то убедился, что византийская традиция там проглядывает совершенно четко. Конечно же, сразу узнаваемо, что писал не грек, но при этом понимание образа - общее. Непохоже, и в то же время - похоже. Вот наглядный ответ на тот вопрос, который Вы задавали раньше - о традиции. И что меня еще поразило - много элементов орнаментов романских храмов можно встретить на русских храмах XII века. Очевидно, что контакты с Европой были хорошие, тесные. Согласно летописи, Александр Невский велел построить во Пскове латинскую церковь. А в Киеве в Х или в XI веке существовал доминиканский монастырь. Западных святых - например, Климента, папу римского, также очень почитали на Руси - в Киеве, в Новгороде, во Пскове.

И. Я. По всей видимости, раньше на Руси к таким контактам относились не так болезненно, как сейчас. Например, в XV веке итальянский архитектор Аристотель Фиорованти строит в Кремле Успенский собор. И никого не пугает, что кафедральный собор Русской Православной Церкви строит католик.

о. 3. Сегодня, конечно, никто уже не вспоминает, что Аристотель Фиорованти был католиком. Да это и не единственный пример. Вот, к примеру, многие православные зачитываются книгой Никодима Святогорца "Невидимая брань", а мало кто знает, что ее автор - католик, иезуит, Лоренцо Скуполи. Никодим Святогорец только перевел это сочинение с латинского на греческий. Или, например, все вспоминают, как Игнатий Брянчанинов ругает книжку Фомы Кемпийского "О подражании Христу", а ведь ее на русский язык перевел К. П. Победоносцев, обер-прокурор Синода, которого в симпатиях к католичеству заподозрить едва ли возможно. Все это свидетельствует о том, что в Церкви постоянно происходит взаимообмен и все не так однозначно. Вот, например, греки не празднуют 22 мая (или 9 мая, по старому стилю) перенесение мощей святителя Николая из Мир Ликийских в Бар. Потому что праздновать, собственно, для них нечего - в этот день крестоносцы у греков мощи св. Николая увезли. И этот день для греков скорее день траура, нежели праздник. Но почему тогда празднуют русские? Это доказывает только одно: контакты с Римом были теснейшие, и потому западный праздник вошел в русский церковный календарь. И до сих пор в Русской Церкви шествие по морю мощей св. Николы восхваляется в самых возвышенных выражениях.

И. Я. Печально, когда у нас православные не знают тех святых, которые принадлежат неразделенной церкви, которые жили до раскола 1054 года.

о. 3. Это действительно печально. Возможно, Вы знаете, что архиепископ Иоанн (Максимович) составил месяцеслов западных святых, живших до раскола. Из-за этого на него были воздвигнуты гонения и подозрения в том, что он симпатизирует католичеству. Но все же этот месяцеслов был издан и существует.

И. Я. Хотелось бы поговорить с вами об иконостасе. Когда-то он был создан, чтобы помочь верующим постичь суть происходящего на литургии, а сегодня он воспринимается прихожанами исключительно как стена, отделяющая мирян от священников, находящихся в алтаре. Иконостас - довольно позднее явление, причем явление, получившее развитие только в русской традиции. В начале века наблюдались попытки вновь вернуться к низкому иконостасу, есть такие тенденции и сегодня. Но церковное начальство этому активно противится. В свое время о. Павел Флоренский опоэтизировал иконостас, и под обаянием его слова нынче многие находятся и постоянно на него ссылаются. Как Вы думаете, каким должен быть иконостас в храме?

о.З. Может быть, это странно будет услышать из уст иконописца, но я бы иконостас и вовсе упразднил. Или сократил до двух икон - Христа и Богородицы. А Царские двери, если они и нужны, то только как условная преграда. Греки, кстати, Царские двери открывают в начале Литургии и закрывают после отпуста. Алтарная преграда в древности имела чисто утилитарное значение, как в католических храмах и сейчас, где перед алтарем существуют решетки, низкие загородки, чтобы народ не теснился и не мешал богослужению. Изначально иконостас был задуман совершенно не так, как его сегодня воспринимают верующие. Это вовсе не была стена, отделяющая алтарь от храма, потому что пространство храма совершенно равноценно. Напротив - иконостас задуман как стена объединяющая. Сама идея иконостаса родилась из тайны Боговоплощения, всякая икона - христологична, она свидетельствует о том, что Бог вошел в мир, стал человеком и пребывает среди верных во все дни до скончания века. Икона - это видимое свидетельство Его пребывания среди нас. Но икона требовала опоры, стены, требовалось как-то закрепить ее в пространстве храма. Так появился иконостас. Однако никогда иконостас не отгораживал алтарь, который многими сегодня воспринимается как Святое Святых ветхозаветного храма, сам храм - как святое, а притвор - как помещение для язычников. Категории ветхозаветного храма были бездумно перенесены на храм Новозаветный. Это неверно и противоречит нашим же богослужебным текстам. Профессор Голубинский в начале века предлагал сократить иконостас до одного яруса, а Царские двери - понизить до одного метра. Но уже тогда историческая обстановка никак не способствовала каким-либо изменениям. На Поместном Соборе 1917-1918 гг. вопросы церковного искусства были поставлены, но, кажется, так и не были серьезно рассмотрены. Если я не ошибаюсь, поручены они были владыке Евлогию (Георгиевскому). Сейчас об этом говорить, конечно, надо. Хотя у русских есть такая характерная черта, высказанная еще протопопом Аввакумом: "Как оно у нас положено, так во веки веков и лежи, и трогать его нельзя". Например, в начале века многие верующие не ходили в те храмы, где было проведено электричество, считали, что там из-за этого нет благодати. А сейчас никакими силами электричество из храмов устранить невозможно. Все в России насаждается с большим трудом, а потом с еще большим трудом искореняется. Вот и многоярусный иконостас - явление типично русское, и многим кажется, что без него нет и Православия. Однако вдумайтесь в это словосочетание - "русское православие" или "греческое православие". Звучит странно. Здесь мы уже вынуждены коснуться тех тем, которые едва ли не считаются запретными. Русские считают греков не вполне православными. Греки же не могут узнать свою Литургию у русских, говорят, что русские исказили византийскую традицию. Официально евхаристическое общение между нами есть, но настоящих братских отношений не существует, настоящей любви - нет. Все эти поместные патриархии, автокефалии после раскола с Римом постоянно друг с другом соперничали, в первую очередь на национальной почве, а также - на политической. Конфликты были у греков с болгарами, у греков с русскими, у болгар с сербами и т. д. Это потому, что у каждого - свое православие. Голосом Церкви почитаются старцы, с мнением которых все считаются. Но в древности старец и Церковь были понятиями тождественными (старец учил тому, что говорит Церковь). А сейчас порой свои взгляды, свое учение выдают за голос Церкви. Поэтому мы наблюдаем то, за что укорял апостол Павел коринфян: "У вас говорят: я - Павлов, я - Аполосов, я - Кифин, а я - Христов". Да и Христос предупреждал: дом, разделившийся в себе - устоять не может.

И. Я. В одной из Ваших статей я прочитала, что если раньше, Церковь боролась за икону, то теперь - икона борется за Церковь.

о. 3. Это слова не мои, это сказал Л. А. Успенский, но они мне близки. Сейчас многие заняты второстепенными спорами в Церкви, а существенное упускают. Вот, например, я некоторым своим знакомым, людям вполне церковным и искушенным в богословии, показывал арианский Символ веры, что был принят в Нике Фракийской, текст его приводит Феодорит Кирский в своей Церковной Истории. И все, кому я показывал, говорили, что это вполне православный символ, и они готовы под ним подписаться. А когда узнавали, что это арианский Символ веры, то все очень удивлялись и не могли понять, в чем же там арианство заключено. Я вспомнил это к тому, что сейчас с амвона можно проповедовать все, что угодно: и арианскую, и несторианскую, и монофелитскую ересь, - никто даже не заметит. Но если у священника появится какая-то внешняя отличительная черта - заметят сразу все. Если он вместо "любы" скажет "любовь", то он - обновленец, а если он вместо "живот" сказал слово "жизнь" - это всем слух режет! Диалог на словесном уровне сегодня едва ли имеет смысл. Образ мышления современного человека уже не тот, что прежде. К тому же все православные догматы изложены в категориях философских и поэтому не всегда до конца понятны. Например, через полторы тысячи лет после соборов выясняется, что все монофизиты - копты, эфиопы, армяне - точно так же веруют, как и мы, православные, только они отказываются принимать догматические формулировки, выраженные в философских категориях. Они так же верят, что Иисус Христос - Бог и человек, то есть вера у них - вполне православная, но из-за того, что они не приняли определенные формулировки, их объявили еретиками. Вы, наверное, знаете, что в XIX веке епископ Порфирий Успенский вел переговоры с коптским патриархом Кириллом о восстановлении евхаристического общения, но патриарх Кирилл скончался, а его преемник был человеком совершенно других взглядов. Так дело и заглохло. Сейчас, насколько я знаю, с монофизитами возобновлены диалоги, но в Москве этому есть сопротивление. Почему - непонятно. Но вот язык иконы - понятен любому верующему, здесь нет того барьера, который создают слова. Ведь отношение к слову у современного человека - своеобразное: обилие всевозможной информации захлестывает нас, к слову относятся легкомысленно. И поэтому спорить о вещах духовных - бесполезно. Христос предупреждал: за умножение беззакония оскудеет любовь многих. В этом-то и причина всех разделений и расколов, в частности разногласий между Московской патриархией и Зарубежной Церковью. Догматы одни, а любви и единства - нет. Или вот: служит в одном из |московских храмов священник о. Георгий Кочетков, служит на антиминсе, который подписан патриархом. А некоторые московские священники говорят, что он - еретик и что к нему в храм ходить нельзя. Ну разве это здоровое церковное сознание? Беда в том, что у нас нет нормального образования для духовенства. Отечественное образование - слабое, а в Европу, на богословские факультеты отправить учиться кого-нибудь опасаются, потому что он может потерять свою православную веру. (Какова вера должна быть при этом?!) Католики нас так не боятся, как мы католиков. Считается, что икону создал Восток, и на Западе ее не понимают. Но это не совсем так. Когда я был в Европе, я видел практически в каждом католическом храме (а иногда и в протестантских) икону византийского или древнерусского письма. Запад в не меньшей степени, чем Восток, понимает икону и нуждается в ней. Я бы даже сказал, что там это понимают острее; мы бываем слишком успокоены, думая, что икона нам принадлежит. Не все православные понимают икону. Только сейчас икона возвращается в литургическую жизнь. И если католики принимают нашу икону, которую мы называем "богословием в красках", значит, они, тем самым, принимают и наше, православное, богословие. Икона - достояние неразделенной Церкви, она сформировалась задолго до раскола. И сегодня, когда невозможно договориться на уровне слов - слова потеряли свою прежнюю силу,- икона свидетельствует и проповедует современному миру. Голос иконы - это голос Церкви. Возрождение иконы - это возрождение богословия, евангельского отношения к миру. Не случайно сейчас на Западе повсюду возникают иконописные школы - в Италии, Франции, Швейцарии, Германии. Со многими из них я стараюсь поддерживать связь. Мы считаем, что у нас икона есть, а отношение к ней часто неверное. Но у католиков есть осознание, что они ее потеряли, а у нас - нет. В латинской традиции икона никогда не занимала такого же положения в богослужении, как в восточной. Там всегда были церковные изображения, но такого почитания их, как в Православии, не было. Там нередко бывали храмы вообще без всяких изображений, без росписей, только одно Распятие. Но иконоборческие процессы наблюдались как на Востоке, так и на Западе.

И. Я. Но значит ли это, что вообще существуют разные формы выражения духовности - и если для молитвы Востоку нужна икона, то Западу она как бы и не очень необходима?

о. 3. На этот вопрос нелегко ответить. В разные времена бывало по-разному. Но сейчас католики считают, что им икона необходима. Само наличие в католичестве восточного (византийского) обряда говорит о том, что они принимают не только икону, но всю восточную духовность. А у нас это воспринимают как какие-то ухищрения иезуитов, которые хотят заманить православных. Но судите сами: бенедиктинский монастырь в местечке Шеветонь в Бельгии существует уже семьдесят лет, и ни один православный к ним не перешел, хотя они служат и по византийскому обряду, на церковнославянском языке. Но четыре или пять их монахов перешли в Православие. Монахи этого монастыря против всякого прозелитизма, цели у них совершенно другие: нужно оставаться самими собой и устранить только вражду. Причин для вражды нет. Две великие традиции - западная и восточная - должны взаимодополнять друг друга, а не исключать. В Шеветоне я всегда чувствую себя как дома. Многие монахи там говорили мне, что заново открыли для себя свой латинский обряд через восточный, через православную Литургию. А мне, наоборот, после знакомства с латинским обрядом в новом свете предстало восточное богослужение. Взаимное общение совершенно необходимо. Без этого живое Тело Церкви не может существовать. Да Церковь всегда и жила этим взаимообменом. Никакой изолированности не было. Всегда был обмен - художественный, богословский, духовный. Наша богословская школа всегда поглядывала на Запад, и часто "повторяла зады" западного богословия (по мысли Флоровского). Например, многие католики схоластическое богословие отвергли за ненадобностью, а у нас оно сплошь и рядом культивируется. И практика редкого причащения пришла к нам с Запада. А теперь считается вполне православной. И многие священники у нас противятся тому, чтобы верующие часто причащались.

И. Я. Отец Зинон, Вы всегда повторяете, что икона вырастает из опыта неба, из опыта литургической жизни, Евхаристии. Но если такие нестроения в нашей Церкви, поэтому и икона, наверное, так трудно возрождается?

о. 3. Да, проблему иконописания невозможно рассматривать в отрыве от других проблем Церкви. И все упирается в Собор. У нас уже более тысячи лет не созывались Соборы. Кое-кто считает, что они и вовсе не нужны, а некоторые, и того хуже, скажут Вам, что они и невозможны! Другими словами, это звучит как то, что врата ада уже одолели Церковь. Ведь Собор - это признак жизнеспособности и жизнедеятельности Церкви. И если Собор невозможен, значит, и Церковь мертва. А это уже самая настоящая ересь. Я все задавал себе вопрос: откуда такие идеи могли появиться? Оказывается, Собор не нужен потому, что те вопросы, которые входят в компетенцию Собора, решаются в кельях у старцев. Сегодня каждый бестрепетно может дать ответ на любой вопрос, выдавая это за ответ Церкви.

И. Я. Но ведь высказывают-то они мнения подчас противоположные, хотя каждое выдается от имени Православия. Тогда получается, что на самом деле в Православии нет единого мнения по главным вопросам, нет мнения Церкви?

о. 3. К сожалению, это так. И вот почему. Отцам Вселенских Соборов многие проблемы современной жизни просто не могли прийти на ум. На них действительно нужно давать ответ сегодня. Но прежде чем дать ответ от лица Церкви, эти проблемы и вопросы нужно обсуждать соборно. И здесь необходим не просто поместный собор или архиерейский, он уже ничего не решит. Необходим Всеправославный Собор с участием и греков, и русских, и других православных Церквей. Ведь у каждой Церкви накоплен свой опыт. А сами по себе русские принять какие-либо объективные решения не могут. К тому же весьма нужно нам, православным, присмотреться к тому опыту, который приобрела католическая Церковь за последние десятилетия. Прежде всего я имею в виду Второй Ватиканский Собор, оздоровивший западный христианский мир и решивший многие проблемы католической Церкви. Сегодня Русская Православная Церковь, да и весь православный мир, стоят перед проблемами, очень похожими на те, которыми болел католический Запад до Собора. Готовы ли православные к Собору? Не знаю...

И. Я. Отец Зинон, но ведь нынче господствует точка зрения, что творчество в Церкви закончилось, во всяком случае, каноническое и догматическое. Основные жизненные вопросы решили семь Вселенских Соборов. Этого вполне достаточно. И наше дело, как верных чад Церкви, исполнять эти решения, не уклоняясь ни вправо, ни влево. Так ли это?

о. 3. Конечно, не так. Возьмем, к примеру, икону и материал, который можно использовать для ее написания. Это вопрос, может быть, не самый жизненно важный, но показательный. И его тоже надо как-то решать. Многие способы производства икон просто не были известны в VIII веке, когда утверждался догмат об иконопочитании и каноны иконописания. А значит, вновь единого ответа нет, нет единого мнения, каждый на практике сам решает проблему материала. Или еще один пример, еще более наглядный: как сейчас пользоваться Номоканоном? В частности, как поступать в отношении эпитимьи? Правила, которые изложены в Номоканоне: прещения, отлучения от Церкви и прочее, сегодня совершенно неприменимы. Применить их к живым людям - просто невозможно. Вот, скажем, приходит ко мне на исповедь женщина, которая обратилась к Богу в возрасте семидесяти лет. Крещена была в детстве. У нее такие грехи, за которые по правилам ее нужно отлучить от Церкви на двадцать лет. И что же делать? Сам я отменить эти правила не могу, их может только Собор отменять. Они остаются в силе. А рядом еще и оговорка: кто будет этими правилами пренебрегать, тот сам подлежит геенне огненной! Но если я эту женщину отлучу на двадцать лет от Церкви, меня за это Бог не похвалит. Так вот вопрос: до каких пределов можно пренебрегать этими правилами? Одни сокращают сроки - кто в два раза, кто в десять, другие вообще не считают нужным их применять. А иные так и поступают, как написано - отлучают. Но почти никто сейчас отлучение от причастия как наказание не воспринимает. Сейчас скорее наказанием для многих будет благословение причащаться каждое воскресенье. Все правила дисциплинарного характера составлены были в определенную эпоху, когда были совсем другие нравы. И я уверен, что люди конца XX века не похожи на людей VIII века. А все наши местные традиции - не больше чем привычка; это может быть не связано ни с Собором, ни с богословием. Вот, например, если какая-то икона находится в храме, даже если это образ неканонический, то уже никакие решения Соборов не помогут: отец Федот эту икону признавал, а я отца Федота почитаю как святого. И Вселенский Собор мне не нужен. Это для меня высший авторитет. Мне кажется, что в глобальных масштабах мы эти проблемы не можем сейчас решить. Просто каждый должен делать, что может, на своем месте. Теперь такое время, когда нужно не говорить о вере, а показывать ее. Говорить-то можно обо всем прекрасно (кто нынче не умеет говорить?!), но если никто ничего не будет делать, то ничего не изменится. И я что могу, то и делаю. Я иконописец. Мое дело - писать иконы.

И. Я. Отец Зинон, мне кажется, меняя наше отношение к иконе, мы можем многое изменить в Церкви? Ведь Вы сами сказали, что все вопросы взаимосвязаны.

о. 3. Скоро выйдет книга "Беседы иконописца", исправленное и дополненное издание. Там есть ответы на некоторые вопросы. А вкратце могу только сказать то, что уже говорил много раз и что очень важно: искусствоведы и реставраторы понимают икону однобоко - видят в ней один из видов народного творчества, забывая, что вне Церкви икона просто не могла появиться, она рождается из Литургии. Верующие также часто смотрят на икону не совсем правильно - видят в ней предмет культа, не учитывая, что она должна отличаться красотой и художественными достоинствами. Мне кажется, сейчас наступило такое время, когда нужно и возможно сотрудничество искусствоведов, реставраторов и людей Церкви. Первые могут помочь верующим увидеть по-настоящему красоту иконы, а люди церковные помогут наполнить смыслом работу искусствоведов и реставраторов. Искусствоведение как наука сейчас зашло в тупик.

И. Я. Это замечательно услышать именно от Вас, священника и ведущего иконописца. Может быть, в какой-то мере соединение усилий будет шагом к соборности, по крайней мере - к сотрудничеству. Ведь икона - это соборное искусство. Отцы Седьмого Вселенского Собора говорили, что икону создают иконописцы совместно с богословами. Возможно, у нас богословов в полном смысле слова нет, но есть люди, знающие историю развития иконы, и есть хорошие художники, и в результате совместного сотрудничества будет выясняться, как и какими путями должна развиваться икона, какой она будет. Я очень надеюсь, что этим займется Ваша иконописная школа, которая может стать таким своеобразным центром научно-практического общения. Здесь можно устраивать конференции по иконе, выставки, осуществлять иконописные и научные проекты. Ведь такого места в России нет, где могли бы встретиться иконописцы и исследователи иконописи. Где-то пишутся иконы, где-то отдельно иконы изучаются, но все это идет по параллельным непересекающимся прямым. Мирожский монастырь - идеальное место для таких встреч. Как Вы думаете, отец Зинон, возможно такое?

о. 3. Пока это только мечты. Я не знаю, насколько это удастся осуществить. У нас все идет очень трудно и очень медленно. Конечно, Мирожский монастырь - удобен, потому что перед глазами великолепные образцы церковной живописи XII века, на которых можно учиться. В будущем мы действительно здесь хотим устроить иконописный центр, куда могли бы приезжать люди на не очень долгое время, чтобы пожить здесь, поучиться. И нужно обязательно общение христиан разных традиций, потому что и среди католиков есть много хороших иконописцев, и среди православных, которые живут за рубежом. И все они считают за великую честь пожить здесь, в России, в каком-нибудь монастыре. Но католиков почти ни в одном монастыре не принимают. Мы же предполагаем приглашать сюда и искусствоведов, и богословов, чтобы устраивать и конференции, и лекции. Потому что общение необходимо и верующим, и искусствоведам, и иконописцам. Но все упирается в быт, так как условий, чтобы принять хотя бы пять человек, у нас нет. Двое или трое могут еще пожить,:но для европейца жить в таких условиях - немыслимо.. Главная проблема - это, конечно, помещения, вторая - благоустройство быта. Возможно, в будущем что-нибудь получится.

И. Я. Наверное, если бы Вы не верили в это, Вы бы сюда и не приехали. России нужен свой Шеветонь - место, где каждый мог бы прикоснуться к традициям неразделенной Церкви.

о. 3. Да, именно так. Ведь икона - это только часть наследия Церкви. Знакомство с литургическими традициями не менее важно, чем с иконописными. Например, амвросианский богослужебный чин (кто у нас о нем знает?!) - очень древний, идущий с IV века. Или римская Литургия... Если католики могут совершать Литургию по восточному обряду, я думаю, что в будущем и православным хорошо бы служить по латинскому обряду. Ведь совершаем же мы Литургию Преждеосвященных Даров. А это римская Литургия. Или, например, мосарабская Литургия, тоже очень древняя, - известна только на Западе. Разделения происходят часто от невежества. Но мне легче написать икону, чем говорить обо всем этом.

*** Пока мы беседовали, за окном уже совсем стемнело. Начал накрапывать дождь - мелкий, осенний, холодный. А в келье отца Зинона было тепло от небольшой печки, хорошо обогревавшей эту комнату, за окнами которой было холодно и сыро. Рядом - мастерская отца Зинона, где он и работает днем - там стоят недописанные иконы, баночки с красками, кисти в простых глиняных кувшинах. Мастерская обогревается электрическим рефлектором, тепла которого явно не хватает, чтобы установилась приличная комнатная температура. Но неизменно каждый день отец Зинон идет работать. Он пишет иконы. Впереди зима. Как он будет в холоде писать эти небесные лики? Спросить об этом я не решилась. Летом он собирается расписать надвратную Стефановскую церковь, уже и алтарная преграда приготовлена - небольшая, оформленная крупным камнем очень выразительно. На ней должны быть всего две иконы - Христа и Богородицы; прямо по штукатурке задумал написать, как фреску. Но до лета дожить надо. Как? Об этом тоже не хотелось спрашивать. Тишина и доверительная беседа в келье располагали к другому - думать не о временном, а о вечном. Со стен кельи смотрят лики - св. Серафим Саровский, Малая Тереза, отец Таврион, св. Франциск Ассизский... Большая репродукция Синайской иконы Спасителя V века - один из самых древних образов Иисуса Христа. Чувствуется, что обитатель этой кельи стремится идти к истокам - к древней иконе, к подлинной святости, к тому, что соединяет верующих во Христа, к тому, что соединяет Бога и человека. Как важно в современном мире служение таких людей, которые не разделяют, а соединяют, делают цельными наш мир и наши души. Накануне мы были на службе у отца Зинона - всего несколько человек монахов и мирян в небольшом помещении, исполняющем роль храма. Какая это была Литургия: теснота Сионской горницы, где не возникает сомнений, что Спаситель Сам совершает Тайную Вечерю, и поистине вселенский масштаб происходящего, духовно перерастающего пределы этого малого помещения, где рядом стоящего брата чувствуешь буквально плечом! Строгий безупречный монастырский распев и отпечатывающиеся в самом сердце слова Литургии. Мне подумалось, что служит настоящий художник. И становится понятным, почему его иконы - литургичны. Все действительно в Церкви, как говорит сам отец Зинон, взаимосвязано. И, наверное, если бы не был отец Зинон монахом и священником, он не был бы и иконописцем. Икона вырастает из Литургии, из опыта Неба. Это его слова, в верности которых я все больше и больше теперь убеждаюсь сама. И, наблюдая отца Зинона - на Литургии, у алтаря (благо, в этом небольшом временном храме нет иконостаса), за работой, возле недописанной иконы, за трапезой, когда он как радушный, гостеприимный хозяин потчует гостя самым лучшим, в вечерней беседе в келье, - я все больше понимала, что имели в виду святые отцы, говоря, что истинное иконописание - это духовная жизнь человека, когда Дух творит в нем истинный Лик, икону, образ и подобие Божие. Думаю, что это и есть главное делание отца Зинона, этому он посвятил свою жизнь, этому он хотел бы научить и тех, кто приезжает к нему. "И снова я в муках рождения, покуда не изобразится в вас Христос", - мог бы сказать отец Зинон вслед за апостолом Павлом. Ирина Языкова В следующем выпуске альманаха мы планируем опубликовать размышления отца Зинона о смысле монашества в современном мире, о том, какой может быть монашеская община в будущем; о святости; об эсхатологии и, конечно, об иконе.

Среда, 08 Май 2013 17:29

История иконописи

Автор

Из первых столетий христианской церкви, гонимой и преследуемой в это время, много дошло до нас условных или символических изображений, однако ясных и прямых напротив - очень мало.

Это произошло потому, что христиане боялись выдать себя этими изображениями язычникам ( во времена зарождения идеи христианства на проповедников этой религии и на ее атрибутику были жестокие гонения со стороны язычников) , а так же потому, что многие христиане сами были против прямых изображений Бога, ангелов и святых.

Больше всего дошло до нас древних символических изображений Иисуса Христа, как доброго пастыря. Рисунки делались на стенах подземных пещер-усыпальниц, на гробницах, сосудах, лампах, кольцах и других предметах; они встречаются во всех странах христианского мира.

Самые древние изображения доброго пастыря найдены в катакомбах Рима. В этих подземных пещерах христиане спасались от язычников, там они совершали богослужения.

В подземном кладбище Ермия найдены первые картины, с которых, вероятно, начиналась иконопись. Там находятся изображения доброго пастыря исцеляющего “бесноватого отрока”, Ионы выброшенного на берег Китом и другие. В катакомбе Марцеллина и Петра находится изображение поклонения волхвов богомладенцу, держимому Пресвятой Девой.

Кроме изображения Спасителя под видом доброго пастыря так же распространено было его под видом Рыбы. Рыба служила образом Христа, потому что в греческом наименовании ее, состоящем из пяти букв. заключаются первые буквы пяти греческих слов, на русском языке означающих: Иисус Христос Божий Сын Спаситель. Она служила символом Христа, крещающего водой и дающего плоть свою в снеде, то есть, была символом таинств крещения и причащения. Одно из таких изображений находится в подземной римской усыпальнице Люцины в Риме и относится к концу первого или ко второму веку.

Нередко Спаситель изображался под видом агнца. Этот образ был взят из Ветхого Завета. ( Св. Иоанн Креститель назвал Иисуса Христа Агнцем Божиим, вземлющем грехи мира ).

Гонения на Иконы.

Издревле христианами чтимы были святые иконы или священные изображения Лиц Пресвятой Троицы, - Отца и Сына, и Святого Духа, святых, ангелов и Божиих людей. Но вот в начале восьмого столетия на престол греческой империи вступил Лев III Исавриец. Через 10 лет своего правления, в 726 году, он издал указ, которым запрещалось христианам повергаться в молитвах перед иконами на землю, и многие иконы после этого поставлены были высоко. чтобы нельзя было целовать их. Через пять лет он издал другой указ, в котором повелевалось совершенно прекратить почитать иконы и удалять их из общественных мест. Он думал, что через упразднение икон последует сближение иудеев и магометан с Церковью и греческой империей. Его сын Константин Копроним, в продолжении 34 лет (с 741 по 755 год) еще с большей жестокостью преследовал чтителей святых икон. Его внук Лев Хазарь (775-780) следовал по пути своего отца и деда. Но они достигли противоположных следствий,- не только не угодили ни иудеям, ни магометанам, но возбудили против себя народ своей же империи. Римские папы, тогда независимые от греческих императоров, и три восточные патриарха: Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, находившиеся уже под властью магометан, не хотели иметь духовного или церковного общения с Константинополем, и хотя восточные христиане страдали под игом магометан, но имели возможность безбоязненно молиться перед иконами. так как магометанские калифы не вмешивались в дела подвластных им церквей.

После продолжавшегося около 60 лет гонения на иконы в греческой империи. при правнуке первого царя иконоборца Константине VI и его матери царице Ирине, в 787 году, в городе Никее был созван Седьмой Вселенский Собор, на котором утверждено почитание икон. Через 25 лет после этого указа вступивший на престол греческий император Лев V Армянин, снова начал жестокое гонение на иконы, которое продолжалось и при его преемниках; после этого нового тридцатилетнего гонения, царица Феодора восстановила почитание святых икон в своем царстве. При этом 19 февраля 842г. был установлен праздник православия и доныне совершаемый в первую неделю великого поста. С этого времени иконы единодушно были чтимы христианами во всех церквях востока и запада в продолжении семи столетий, не смотря на то, что в 1054г. западная церковь полностью отделилась от восточной, так как восточные патриархи не хотели признавать главенство римского епископа над всей Церковью.

Русская иконопись.

1. Особенности Русской Иконописи.

Преодоление ненавистного разделения мира, преображение Вселенной во храм, в котором вся тварь объединится так, как объединины

во едином Божеском Существе три лица Св. троицы,- такова та основная тема, которой в древней русской живописи все подчиняется.

Нет сомнения в том, что эта иконопись выражает собой глубочайшее, что есть в древне-русской культуре; более того, мы имеем в ней одно из величайших, мировых сокровищ религиозного искусства.

Ее господствующая тенденция - аскетизм, а рядом с этим несравненная радость, которую она возвещает миру.

Но как совместить этот аскетизм с этой несравненной радостью?

Вероятно, мы имеем здесь тесно между собой связанные стороны одной и той же религиозной идеи: ведь нет Пасхи без Страстной седьмицы и к радости всеобщего Воскресения нельзя пройти мимо животворящего креста Господня. Поэтому в нашей иконописи мотивы радостные и скорбные, аскетические совершенно одинаково необходимы.

Поверхностному наблюдателю эти аскетические лики могут показаться безжизненными, окончательно иссохшими. На самом деле, именно благодаря воспрещению “червонных уст” и ”одутловатых щек”* в них с несравненной силой просвечивает выражение духовной жизни, и это не смотря на необычайную строгость традиционных, условных форм, ограничивающих свободу иконописца. Казалось бы, в этой живописи не какие-либо несущественные штрихи, а именно существенные черты предусмотрены и освящены канонами: и положение туловища святого, и взаимоотношение его крест-накрест сложенных рук, и сложение его благоволящих пальцев; движение стеснено до крайности, исключено все то, что могло бы сделать Спасителя и святых похожими на “таковых же, каковы мы сами”**. Даже там, где оно совсем отсутствует, во власти иконописца все-таки остается взгляд святого, выражение его глаз, то есть то самое, что составляет высшее сосредоточие духовной жизни человеческого лица.

А рядом с этим в древней русской иконописи мы встречаемся с неподражаемой передачей таких душевных настроений, как пламенная надежда или успокоение в Боге.

Говоря об аскетизме русской иконы, невозможно умолчать о другой ее черте, органически связанной с аскетизмом. Икона в ее идее составляет неразрывное целое с храмом, а потому подчинена его архитектурному замыслу. Отсюда изумительная архитектурность нашей религиозной живописи: подчинение архитектурной форме чувствуется не только в храмовом целом, но и в каждом отдельном иконописном изображении: каждая икона имеет свою особую внутреннюю архитекту

*,** По словам известного протопопа Аввакума: “По попущению Божию умножилось в русской земле иконного письма неподобного. Изографы пишут, а власти соблаговоляют им, и все грядут в пропасть погибели, друг за друга уцепившиеся. Пишут спасов образ Эммануила - лицо одутловато, уста червонные, власы кудрявые, руки и мышцы толстые; тако же и у ног бедра толстые, и весь яко Немчин учинен, лишь сабли при бедре не написано. А все то Никон враг умыслил, будто живых писати... Старые добрые изографы писали не так подобие святых: лицо и руки и все чувства отончали, измождали от поста, труда и всякия скорби. А вы ныне подобие их изменили, пишете таковых же, каковы сами”.

ру, которую можно наблюдать и в непосредственной связи ее с церковным знанием.

Мы видим перед собой, в соответствии с архитектурными линиями храма, человеческие фигуры, иногда чересчур прямолинейные, иногда, напротив,- неестественно изогнутые соответственно линиям свода; подчиняясь стремлению вверх высокого и узкого иконостаса, эти образы чрезмерно удлиняются: голова получается непропорционально маленькой по сравнению с туловищем. Фигура становится неестественно узкой в плечах, чем подчеркивается аскетическая истонченность всего облика.

Помимо подчинения иконы архитектуре храма, в ней можно проследить симметричность живописных изображений.

Не только в храмах,- в отдельных иконах, где группируются многие святые,- есть некоторый композиционный центр, который совпадает с центром идейным. И вокруг этого центра обязательно в одинаковом количестве и часто в одинаковых позах стоят с обеих сторон святые. В роли композиционного центра, вокруг которого собирается этот многоликий собор являются Спаситель или Богоматерь, или София- Премудрость Божия. Иногда соответствуя идее симметрии центральный образ раздваивается. Так на древних изображениях Евхаристии (Благой жертвы) Христос изображается вдвойне, с одной стороны дающим апостолам хлеб, а с другой стороны святую чашу. И к нему с обеих сторон движутся симметричными рядами однообразно изогнутые и наклоненные к нему апостолы.

Архитектурность иконы выражает одну из центральных и существенных ее мыслей. В ней мы имеем живопись, по существу, соборную: в том господстве архитектурных линий над человеческим обликом, которая в ней замечается, выражается подчинение человека идее собора, преобладание вселенского над индивидуальным. Здесь человек перестает быть самодовлеющей личностью и подчиняется общей архитектуре целого.

2. Значение красок.

Огромное значение в иконописи имеют цвета красок. Краски древнерусских икон давно уже завоевали себе всеобщие симпатии. древнерусская иконопись - большое и сложное искусство. Для того чтобы его понять, недостаточно любоваться чистыми, ясными красками икон. Краски в иконах вовсе не краски природы, они меньше зависят от красочного впечатления мира, чем в живописи нового времени. Вместе с тем, краски не подчиняются условной символике, нельзя сказать, что каждая имела постоянное значение. Однако определенные правила цвета все же существовали.

Смысловая гамма иконописных красок необозрима. Важное место занимали всевозможные оттенки небесного свода. Иконописец знал великое многообразие оттенков голубого: и темно-синий цвет звездной ночи, и яркое сияние голубой тверди, и множество бледнеющих к закату тонов светло-голубых, бирюзовых и даже зеленоватых.

Пурпурные тона используются для изображения небесной грозы, зарева пожара, освещения бездонной глубины вечной ночи в аду. Наконец, в древних новгородских иконах Страшного Суда мы видим целую огненную преграду пурпурных херувимов над головами сидящих на престоле апостолов, символизирующих собой грядущее.

Таким образом , мы находим все эти цвета в их символическом, потустороннем применении. Ими всеми иконописец пользуется для отделения мира запредельного от реального.

Однако иконописная мистика - прежде всего солнечная мистика. Как бы ни были прекрасны небесные цвета, все-таки золото полуденного солнца играет главную роль. Все прочие краски находятся по отношению к нему в некотором подчинении. Перед ним исчезает синева ночная, блекнет мерцание звезд и зарево ночного пожара.

Такова в нашей иконописи иерархия красок вокруг “солнца незаходного”. Этот божественный цвет в нашей иконописи носит название “ассист”. Весьма замечателен способ его изображения. Ассист никогда не имеет вида сплошного массивного золота; это как бы эфирная воздушная паутинка тонких золотых лучей, исходящих от божества и блистанием своим озаряющих все окружающее.

Древнерусским мастерам досталась в наследие тональная живопись византийцев с ее чуть приглушенными тонами, выражавшими покаянное настроение. В ХIV веке Феофан Грек выступает так же как мастер сдержанно-насыщенных тонов: вишнево-красного, темно-синего, темно-зеленого и тельных тонов и высветлений. Свет падает у него на пребывающие во мраке тела, как небесная благодать на грешную землю. Только в Донском Успении красный херувим горит, как свеча у смертного одра.

Древнерусские мастера противились этому пониманию света, всячески стремились утвердить нечто свое. В старинных текстах перечисляются излюбленные краски наших иконописцев: вохра, киноварь, бакан, багор, голубец, изумруд и другие. Но в действительности гамма красок была более обширна. Наряду с чистыми, открытыми цветами есть еще множество промежуточных, различной светосилы и насыщенности.

Уже в иконах XIII-XIV веков пробивается любовь к чистым и ярким цветам, незамутненным пробелами. Благодаря этим открытым краскам иконы получают способность светиться и в полутемных интерьерах храмов. Нередко чистые цвета сопоставляются друг с другом по контрасту: красные - синие, белые - черные. Они плотны, вещественны, почти весомы и осязаемы, что несколько ограничивает их светозарность. Вместе с тем они сообщают иконе большую силу выражения.

Новгородская иконопись XV века сохраняет традиционную любовь к ярким, легким краскам с преобладанием киновари. Но раньше цвет имел предметный характер, теперь он становится светоносным. Например, в “Чуде Георгия о Змие” красный фон заполняет поля иконы, ограничивает белизну коня. В XV веке красный плащ Георгия, как вспышка пламени рождается из ослепительной белизны, из золотистого фона иконы.

Интенсивное чувство цвета свойственно Псковской школе, но в отличие от звонкого колорита Новгорода, в ней преобладают землистые тона, зеленые, иногда довольно глухие. Зато псковские иконы никогда не кажутся пестро расцвеченными. Краска рождается из глубины доски, загорается светом, выражает внутреннее горение души, соответствует духовному напряжению в ликах псковских святых.

В новгородской иконе краски горят при ясном свете дня. В псковском “Рождестве Христовом с избранными святыми” краски и свет возникают из таинственной мглы, символизируя “святую ночь” .

В отдельных школах древнерусской иконописи небыло строгой регламентации цвета. Но определенные правила всеже существовали: независимо от сюжета краски должны были составлять нечто целое и этим давать выход тому, что каждой из них присуще. В иконах часто выделяется центр композиции, устанавливается равновесие между ее частями, краски же вливаются в единую живописную ткань. В творчестве Дионисия и мастеров его круга краски обладают одним драгоценным свойством: они теряют долю своей насыщенной яркости, приобретая свечение. Здесь происходит окончательный разрыв с византийской традицией. Краски становятся прозрачными - подобие витража или акварели. Сквозь них просвечивает белый левкас.

Все это исчезает в иконописи XVI-XVII веков. Побеждают темные тона: сначала насыщенные, звучные, благородные, потом все более тусклые, землистые, с изрядной примесью черноты.

3. Психология иконописи.

От красочной мистики древнерусской иконописи теперь перейдем к ее психологии - к тому внутреннему миру человеческих чувств и настроений, который связывается с восприятием этого солнечного откровения.

Не один только потусторонний мир Божественной славы нашел себе место в древнерусской иконописи. В ней мы находим живое. действенное соприкосновение двух миров, двух планов существования. С одной стороны - потусторонний вечный покой, с другой стороны страждущее, греховное, хаотическое, но стремящееся к успокоению в Боге существование - мир ищущий, но еще не нашедший Бога.

Мы имеем здесь необычайно многообразную и сложную гамму душевных переживаний, где солнечная лирика переплетается с мотивом величайшей в мире скорби - с драмою встречи двух миров.

Эта радость сбывается в зачатии пресвятой Богородицы. Замечательно, что наше иконописное искусство всегда глубоко символично, когда приходится изображать потустороннее и проникается реализмом в изображении реального мира. В старинных иконах “Рождества Пресвятой Богородицы” можно видеть, как Иоаким и Анна ласкают новорожденного младенца, и белые голуби слетаются смотреть на семейную радость. В некоторых иконах за ними изображается двуспальное ложе, а возвышающийся над ложем храм освящает супружескую радость своим благословением.

Как бы ни было прекрасно и светло это явление земной любви, все-таки оно не доводит до предельной высоты солнечного откровения. За подъемом неизбежно следует спуск. Чтобы освободить земной мир от плена и поднять его до неба приходится порвать эту цепь подъемов и спусков. От земной любви требуется величайшая из жертв: она должна сама принести себя в жертву. Подъем земной любви навстречу запредельному откровению здесь неизбежно готовит трагическое столкновение ее с иной, высшей любовью: ибо эта высшая любовь так же исключительна, как и земная любовь: она тоже хочет владеть человеком всецело без остатка.

Иконописец усматривает зарождение этой драмы в самом начале Евангельского благовествования, тотчас вслед за появлением первого весеннего луча Благовещения. Драма происходит в душе Иосифа - мужа Марии.

Эта иконопись, воcпевшая счастье Иоакима и Анны, тонко воспроизвела, что в душе праведного Иосифа живет все то же человеческое понимание любви и счастья, усугубленное ветхозаветным миропониманием, считавшим бесплодие за бесчестие. Тайна зарождения “от Духа Свята и Марии Девы” в рамки этого понимания не умещается, а для ветхозаветного миропонимания - это катастрофа, невообразимый переворот, космический и нравственный в одно и то же время. Как же вынести простой, бесхитростной человеческой душе Иосифа тяжесть столь безмерного испытания? В стране, где за бесплодие выгоняют из храма. голос с неба призывает его быть блюстителем девства, обрученной ему Марии. Русский иконописец, у которого оба эти мотива присутствуют на одной и той же иконе прекрасно передает какая буря чувств человеческих рождается в этом столкновении Нового Завета с Ветхим.

И может быть, самая трогательная, самая привлекательная черта тех иконописных изображений. где выразилось это понимание мира, заключается в любовном, глубоко христианском отношении к тому несчастному, который бессилен подняться духом над плоскостью здешнего.

На иконах, изображающих рождение Христа, Богоматерь смотрит не на младенца в яслях. Ее взгляд, полный глубокого сострадания, устремлен сверху вниз на Иосифа. В той жертве, которая требуется от Иосифа, есть предвкушение совершенной жертвы: в ней уже чувствуется зарождающееся в человеке горение ко кресту и пригвождение к нему

всех своих помыслов. Иконописец изображает, как выстрадана та радость о спасении, которая совпадает с радостью человека о близости его земного конца. Он передает ту глубину скорби, которая заставляет принимать этот конец как избавление. Эта скорбь - то самое горение ко кресту. которое зажигает сердца и тем самым готовит их к смирению.

Таково откровение двух миров в древнерусской иконописи. Соприкасаясь с ним, мы испытываем то смешанное чувство, в котором великая радость сочетается с глубокой душевной болью. Понять, что мы имели в древней иконописи,- значит почувствовать, что мы в ней утратили.

4. Две эпохи русской иконописи.

Можно задать себе вопрос: “Всегда ли так величественна и самостоятельна была русская икона?”

Взглянув в ее историю, мы понимаем, что до XV века она полностью подчинена греческой.

Два расцвета русского иконописного искусства зарождаются в век величайших русских святых - Сергия Радонежского, Стефана Пермского и митрополита Алексия. По словам В.О. Ключевского “эта присноблаженная троица ярким созвездием блещет в нашем XIV веке, делая его зарею политического и нравственного возрождения русской земли” При свете этого созвездия начался с XIV на XV век расцвет русской иконописи. Вся она от начала и до конца носит на себе печать великого духовного подвига Святого Сергия и его современников.

Прежде всего в иконе ясно отражается общий духовный перелом, переживаемый в те дни Россией. Эпоха до Святого Сергия и до Куликовской битвы характеризуется общим упадком духа и робостью. По словам В.О. Ключевского, в те времена “ Во всех русских нервах еще до боли живо было впечатление ужаса” татарского нашествия. “Люди беспомощно опускали руки, умы теряли всякую бодрость и упругость. Мать пугала неспокойного ребенка лихим татарином; услышав это злое слово, взрослые растерянно бросались бежать сами не зная куда”. Если посмотреть на икону начала и середины XIV века, то можно ясно почувствовать в ней, рядом с проблесками национального гения, эту робость народа, который еще боится поверить в себя, не доверяет самостоятельным силам своего творчества. Глядя на эти иконы, может подчас показаться, что иконописец не смеет быть русским. Лики в них продолговатые, греческие, борода короткая, немного заостренная, не русская.

Это зрительное впечатление подтверждается объективными данными. Родиной русского религиозного искусства XIV-XV веков,

местом его высших достижений является “русская Флоренция”-Великий Новгород. Но в XIV веке этот великий подъем религиозной живописи представлен не русскими, а иностранными именами - Исаии Гречина и Феофана Грека. Последний был величайшим новгородским мастером и учителем иконописи XIV века. В 1343 году греческие мастера “подписали” соборную церковь Успения Богородицы в Москве. Феофан Грек расписал церковь Архистратига Михаила в 1399 году, а в 1405г. - Благовещенский собор со своим учеником Андреем Рублевым. Известия о русских мастерах иконописцах - “выучениках греков” в XIV веке довольно многочисленны.

Мы имеем и другие, еще более прямые указания на зависимость русских иконописцев конца XIV века от греческих влияний. Известный иеромонах Епифаний, жизнеописатель Преподобного Сергия, получивший образование в Греции, просил Феофана Грека изобразить в красках храм Св. Софии в Константинополе. просьба была исполнена и, по словам Епифания, этот рисунок послужил на пользу многим русским иконописцам, которые списывали его друг у друга. Этим вполне объясняется нерусский или не вполне русский архитектурный стиль церквей на иконах XIV века, особенно на иконах Покрова Пресвятой Богородицы, где изображается храм Святой Софии.

Теперь, всмотревшись в иконы XV-XVI веков, можно сразу заметить полный переворот. В этих иконах решительно все обрусело - и лики, и архитектура церквей, и даже мелкие бытовые подробности. Это и не удивительно. Русский иконописец переживал тот великий национальный подъем, который в те дни переживало все русское общество, его окрыляла та вера в Россию, которая звучит в составленном Похомием жизнеописании Святого Сергия Радонежского. По его словам русская земля, веками жившая без просвещения, какое не было явлено в других странах, раньше принявших христианскую веру.

В иконе эта перемена настроения сказывается прежде всего в появлении широкого русского лица, нередко с окладистой бородой, которая идет на смену лику греческому. Не удивительно, что русские черты проявляются в типичных изображениях русских святых. Например, в иконе Св. Кирилла Белозерского, принадлежащей епархиальному музею в Новгороде. Русский облик нередко принимают пророки, апостолы и даже греческие святители - Василий Великий и Иоанн Златоуст

Народный дух приобретает не свойственную ему доселе упругость, небывалую способность сопротивления иноземным влияниям. Известно что в XV веке Россия входит в более тесное соприкосновение с Западом. Делаются попытки обратить ее в католичество. По Москве работали итальянские художники. И что же? Поддалась ли Россия этим иноземным влияниям? Утратила ли она самобытность? Как раз наоборот. Именно в XV веке рушится попытка “унии”.

Именно в XV веке наша иконопись, достигая своего высшего расцвета, впервые освобождается от ученической зависимости, становится вполне самобытной и русской.

5. Творчество Андрея Рублева.

Говоря о русской иконе, невозможно не упомянуть имени Андрея Рублева. Его имя было сохранено народной памятью. С ним часто связывали разновременные произведения, когда хотели подчеркнуть их незаурядное историческое или художественное значение.

Нам не известно в точности, когда родился Андрей Рублев. Большинство исследователей считают условно1360 год датой рождения художника. Мы также не знаем к какому сословию он принадлежал, кто был его учителем. Самые ранние сведения о художнике восходят к Московской Троицкой летописи. Среди событий 1405 года, сообщается, что “тое же весны почаша подписывати церковь каменную святое Благовещение на князя великого дворе... а мастеры бяху Феофан иконник гречин, да Прохор старец с Городца, да чернец Андрей Рублев”. Упоминанием имени мастера последним, согласно тогдашней традиции, означало, что он является младшим в артели. Но вместе с тем участие в почетном заказе по украшению домовой церкви Василия Дмитриевича, старшего сына Дмитрия Донского, наряду со знаменитым тогда на Руси Феофаном Греком характеризует Андрея Рублева как уже достаточно признанного, авторитетного автора.

Следующее сообщение Троицкой летописи относится к 1408 году: 25 мая “начался подписывати церковь каменную великую соборную святая Богородица иже во Владимире повелением князя Великого а мастеры Данило иконник да Андрей Рублев”. Уминаемый здесь Даниил - “содруг” Андрея, более известный под именем Даниила Черного, товарищ в последующих работах.

Андреем Рублевым и под его руководством было расписано много храмов, а так же нарисован целый ряд деисусных, праздничных и пророческих икон.

Владимирский Успенский собор, упоминаемый в летописи, древнейший памятник домонгольской поры, возведенный во второй половине XII века при князьях Андрее Боголюбском и Всеволоде Большое Гнездо, был кафедральным собором митрополита. Разоренный и выжженный ордынскими завоевателями храм нуждался в восстановлении. Московский князь Василий Дмитриевич, представитель ветви владимирских князей, потомков Мономахов, предпринимал обновление

Успенского собора в начале XV века как некий закономерный и необходимый акт, связанный с возрождением после победы на Куликовском поле духовной и культурной традиций Руси, эпохи национальной независимости. От работ А.Рублева и Д.Черного в Успенском соборе до наших дней дошли иконы иконостаса, составлявшие единый ансамбль с фресками, частично сохранившимися на стенах храма.

Следующей важнейшей работой А.Рублева явился так называемый Звенигородский чин (между 1408 и 1422 гг.), один из самых прекрасных иконных ансамблей рублевской живописи.Чин состоит из трех поясных икон: Спаса, архангела Михаила и апостола Павла. Они происходят из подмосковного Звенигорода, в прошлом центрального удельного княжества. Три большемерные иконы, вероятно, когда-то входили в семифигурный деисус. В соответствии со сложившейся традицией по сторонам от Спаса располагались Богоматерь и Иоанн Предтеча, справа иконе архангела Михаила соответствовала икона архангела Гавриила, а в паре с иконой апостола Павла должна была быть слева икона апостола Петра. Сохранившиеся иконы были обнаружены реставратором Г. Чириковым в 1918 году в дровяном сарае близ Успенского собора на Городке, где располагался княжеский храм Юрия Звенигородского, второго сына Дмитрия Донского.

Звенигородский чин соединил в себе высокие живописные достоинства с глубиной образного содержания. Мягкие задушевные интонации, “тихий” свет его колорита удивительным образом перекликаются с поэтическим настроением пейзажа звенигородских окрестностей. В звенигородском чине Рублев выступает как сложившийся мастер, достигший вершин на том пути, важным этапом которого была живопись 1408 года в Успенском соборе во Владимире. Используя возможности поясного изображения, как бы приближающего укрупненные лики к зрителю, художник рассчитывает на длительное созерцание, внимательное вглядывание, собеседование.

В двадцатых годах XV века артель мастеров, возглавляемая Андреем Рублевым и Даниилом Черным, украсила иконами Троицкий собор в монастыре преподобного Сергия, возведенный над его гробом.

Преподобный Сергий Радонежский, под влиянием идей которого сформировалось мировоззрение А.Рублева, был выдающейся личностью своего времени. Он ратовал за преодоление междоусобиц, деятельно участвовал в политической жизни Москвы, способствовал ее возвышению, мирил враждовавших князей, содействовал объединению земель вокруг Москвы.

Личность Сергия Радонежского обладала особым авторитетом для современников, на его идеях было было воспитано поколение людей эпохи Куликовской битвы; Андрей Рублев как духовный наследник этих идей воплотил их в своем творчестве.

В состав иконостаса Троицкого собора вошла, как высокочтимый храмовый образ, икона “Троица”. В основе ее сюжета лежит библейский рассказ о явлении праведному Аврааму божества в виде трех прекрасных юношей-ангелов.

В иконе внимание сосредоточено на трех ангелах, их состоянии. Они изображены восседающими вокруг престола, в центре которого изображена евхаристическая чаша с головой жертвенного тельца, символизирующего новозаветного агнца, то есть Христа. Смысл этого изображения - жертвенная любовь.

Исследователи подчеркивают символическое космологическое значение композиционного круга, в который лаконично и естественно вписывается изображение. В круге видят отражение идеи Вселенной, мира, единства, объемлющего собою множественнось, космос.

Следующей грандиозной работой А.Рублева было создание в 1427-1430 гг. росписи Спасского собора Спасо-Андронникова монастыря в Москве. Это была его последняя работа 29 января1430 г. он скончался и был погребен в этом же монастыре.

Андрею Рублеву удалось наполнить традиционные образы новым содержанием, соотнеся его с главнейшими идеями времени: объединением русских земель в единое государство и всеобщим миром и согласием.

Эпоха Рублева была эпохой возрождения веры в человека, в его нравственные силы, в его способность к самопожертвованию во имя высоких идеалов.

Заключение

Подводя итог данному исследованию. следует отметить, что на протяжении всей истории христианства иконы служили символом веры людей в Бога и его помощь им. Иконы берегли: их охраняли от язычников и, позднее, от царей-иконоборцев.

Икона - это не просто картина с изображением тех, кому поклоняются верующие, но и своеобразный психологический показатель духовной жизни и переживаний народа того периода, когда она была написана.

Духовные подъемы и спады ярко отразились в русской иконописи XV-XVII веков, когда Русь освободилась от татарского ига. Тогда русские иконописцы, поверив в силы своего народа, освободились от греческого давления и лики святых стали русскими.

Иконопись - это сложное искусство, в котором все имеет особый смысл: цвета красок, строение храмов, жесты и положения святых по отношению друг к другу.

Не смотря на многочисленные гонения и уничтожение икон, часть из них все же дошла до нас и являет собой историческую и духовную ценность.

Понедельник, 06 Май 2013 17:26

О НЕКОТОРЫХ БОГОРОДИЧНЫХ ИКОНАХ

Автор

Икона является общим языком Церкви, она выражает общеправославное учение, общеправославный аскетический опыт и общеправославное богослужение. Церковный образ всегда выражал Откровение Церкви, неся его в видимых формах церковному народу как ответ на его вопросы, как руководство и наставление. Божественное Откровение и его приятие человеком составляют единое действие в двух направлениях: путь откровения и путь познания; Бог нисходит и открывается человеку; человек, восходя к Богу, сообразует свою жизнь с полученным откровением. Икона - видимое свидетельство схождения Бога к человеку и устремления человека к Богу. Образ освящает душу посредством зрения - первого из чувств, по толкованию святых отцов: "Светильник телу есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло" (Мф. 6,22).

Иконы несут человеку откровение грядущего преображенного мира и приобщают его к нему. Почитание икон основывается на их содержании и на благодатном присутствии изображаемого.

Церковь в утверждении почитания икон опирается на догмат воплощения Христова, на полноту вочеловечения Бога Слова. Канонически почитание икон основывается на постановлении VII вселенского собора, которое признается имеющим непререкаемую силу для Церкви. Икона дает чувство осязательного присутствия Божия, но она предполагает для своего существования изобразимость Бога в человеке, который по сотворению своему имеет образ Божий (Быт. 1,26). Бог остается неизобразим в премирном бытии Своем, но в откровении Своем человеку Он имеет образ и может быть описуем.

Воплощение второго Лица Святой Троицы есть основной догмат христианства. Необходимое условие воплощения - согласие Девы Марии: "буди Ми по глаголу твоему" (Лк. 1,38). Бог воспринимает человеческую природу, Им созданную, воспринимает от Божией Матери всю полноту человеческого естества, не изменяя Божества и не смешиваясь с человечеством, соединяется в единого истинного Бого-Человека: "Слово плоть бысть, чтобы плоть стала Словом", - по выражению святого Марка Подвижника (V век).

Православная Церковь в своих иконах показывает Христа как Бого-Человека в славе Его. Икона не изображает божество; она указывает на причастие человека к Божественной жизни.

Церковь сочетает в себе воедино две реальности: реальность Бога и реальность мира. Смысл существования церковного искусства заключается в наглядном свидетельстве об этих двух реальностях.

Видение Церкви тем и отличается от видения мира, что в видимом она созерцает невидимое, во временном - вечное, которое открывается в богослужении, составляющей частью чего является икона.

В изображениях Спасителя, Богоматери, святых и Священной истории иконописное предание Церкви строго хранит верность историческим данным; верность жизненной правде придает иконографии необычайную устойчивость, необходимую для сохранения живой и непосредственной связи с изображенным на иконе лицом.

И Священное Писание, и священный образ появляются только после Пятидесятницы, после приобретения непосредственного опыта освящения Духом Святым. Церковь голосом своих Соборов и их святителей повелевает писать иконы так, как писали их древние иконописцы. Истинный образ самодостаточен как живое свидетельство об Истине. Если он несовершенен и несамодостаточен, то никакое надписание, освящение или символическое толкование не обеспечат ему связи с Первообразом.

Икона Богоматери есть образ первого человека, осуществившего цель воплощения: обожение человека. Православная Церковь утверждает кровную связь Богоматери с падшим человечеством, несущим последствия первородного греха, но исключительное достоинство Матери Божией, высшая степень достигнутой Ею святости делают Ее исключительно почитаемой. Из всего рода человеческого она первая достигла той цели, которая поставлена перед всеми людьми - полного преображения всего человеческого естества. Она, единственная, переступила грань, которая отделяет время от вечности. Она вместе с Христом правит судьбами мира.

Молитвенное почитание Богородицы в православном богослужении занимает особое место. Кроме прямых богородичных праздников и дней, каждое богослужение содержит в себе бесчисленные молитвенные обращения к Богоматери, Ее имя непрестанно возглашается в храме наряду с именем Господа Иисуса Христа. Ее иконы предстоят и в иконостасе, и в разных местах храма, и в домах верующих.

Богородичные иконы христоцентричны, так как через рождение Христа Мария становится Богоматерью. Богородичная догматика основана на тайне Боговоплощения, через образ Богородицы раскрывается глубина богочеловеческих отношений.

Мария, давшая жизнь Богу в Его человеческой природе, становится Матерью Бога: тварь вмещает Творца. Это материнство надприродно, в нем таинственным образом сохраняется Девство Марии. Тайна Богоматери состоит в том, что через Девство и Материнство Она является новой тварью, с этим связано почитание Марии. Святой Григорий Палама пишет: "Девственная Мать и есть граница между тварной и нетварной природой, и Ее, как вместилище невместимого, будут знать те, кто знает Бога, и воспевать Ее будут после Бога те, кто воспевает Бога... Она предмет прорицания пророков, начало апостолов, утверждение мучеников, основание учителей. Она слава земных, веселие небесных, украшение всякой твари. Она начало, источник, корень нашего упования на небе, достичь которого да будет нам дано Ее молитвами о нас..."

Первые иконы Божией Матери церковное Предание приписывает святому евангелисту Луке, который после Пятидесятницы, будучи освященным Духом Святым, написал их три: на одной изображается взаимное ласкание Богоматери и Младенца (список с нее впоследствии стал известен на Руси как "Владимирская икона Божией Матери"), тип иконы "Умиление". Здесь отражено естественное человеческое чувство - материнская любовь и нежность. В образе Матери видна глубокая скорбь о предстоящих страданиях Сына и покорная готовность смиренно подчиниться их неизбежности. Правой рукой прижимая к Себе Младенца, тесно прижавшись щекой к Его щеке, Мария простирает левую руку в жесте моления, неся к Нему материнскую скорбь за Него и вечное заступничество за людей. В лике Младенца слились детская мягкость и неизреченная мудрость. Полный младенческой любви и нежности к Матери, Сын одновременно преисполнен силы и мудрости вочеловечившегося от Нее Владыки мира.

Другой образ относится к типу, именуемому "Одигитрия" - "Путеводительница" (известный список с нее - "Одигитрия Смоленская"). Здесь Божия Матерь и Младенец обращены прямо к зрителю. Отрок Христос сидит, как на кресле, на руке Богоматери, которая изображена в строго фронтальной, торжественной позе. Правая рука Ее невысоко и спокойно поднята в жесте моления, обращенном к Сыну, в младенческом облике которого необычайно ярко выступают черты небесного Владыки: загадочен Его лик с невиданно высоким куполом лба, величава фигура, четко выделен свиток с учением, сжатый Его левой рукой, правая же рука поднята в благословляющем жесте Творца и Владыки, который он обращает к миру, отвечая на материнскую мольбу.

И, наконец, третья икона, по-видимому, изображала Богоматерь без Младенца. Четких данных об этой иконе нет. Вероятнее всего, это была икона типа "Оранта" ("Молящаяся"). Изображение Богородицы в полный рост, с молитвенно воздетыми вверх руками. Этот выразительный жест Богоматери имел высокий символический смысл в связи с ветхозаветным преданием о мольбе пророка Моисея за свой народ: его народ был непобедим в битве, пока руки Моисея были подняты. Богородица молится за весь род человеческий, и воздетые руки Оранты стали символом этой вечной, неостановимой, несущей миру надежду и защиту молитвы. На Руси такие изображения получили имя "Нерушимая стена".

В настоящее время на Афоне и Западе существует двадцать одна икона (из них восемь - в Риме), приписываемых евангелисту Луке, в Русской Церкви таких икон десять: Ченстоховская (ныне в Польше), Виленская, Владимирская, Тихвинская, Смоленская Одигитрия, Холмская, Корсунская, Иерусалимская, Филермская, Милостивая. Иконы приписываются евангелисту не потому, что написаны его рукой: ни одна из написанных им самим икон не сохранилась. Приписываемые Луке иконы являются списками со списков с образов, писанных когда-то святым Лукой, они носят характер его письма и облечены его авторитетом.

Предание о том, что евангелист Лука первый написал иконы Божией Матери, передается и текстами богослужения, в которых утверждается, что сама Богородица одобрила Свою икону и сообщила ей благодать Свою и силу: "... яко уста и глас иконе бывше, якоже и Бога внегда зачинающе во чреве, песнь воспела еси: се от ныне ублажат Мя вси роди. И на ту зрящи глаголала еси со властию: с сим образом благодать моя и сила".

Кроме упомянутых икон, Предание говорит о нерукотворном образе Богоматери, явленном на столпе храма во имя Пресвятой Девы Марии в городе Лидде. Храм этот создали святые апостолы Петр и Иоанн Богослов, они молили Богоматерь посетить и благословить сей храм, на что Пречистая Дева ответила: "Идите и радуйтесь; там и Я с вами буду". По возвращении в храм апостолы увидели нерукотворный образ Богоматери.

Икона Пресвятой Богородицы всегда была особенно любима русским народом. В чудотворных иконах Богородица пришла к нам впервые в половине XI века как "Одигитрия" с греческой царевной Анной, дочерью византийского иператора, выданной замуж за великого князя Всеволода Ярославича. Позже икона стала именоваться "Одигитрия Смоленская".

В начале XII века из Константинополя в Киев в дар от патриарха Луки Хризоверга была привезена икона Божией Матери. Дар этот символизировал переемство двух культур - византийской и русской, теснейшую духовную связь двух миров - греческого и славянского. Из Киева в новую столицу - Владимир эту икону перенес князь Андрей Боголюбский, за иконой закрепляется имя "Владимирская икона Божией Матери".

Россию можно назвать Богородичной страной, в истории христианства немного стран ощущали такую тесную связь с Богоматерью, отдавая себя под Ее покровительство. В числе этих стран Грузия. Эта земля, по Преданию, выпала Марии по жребию, но пошел туда на проповедь апостол Симон Кананит, а Божия Матерь обещала Грузии Свое покровительство. В Польше Богородица почитается Королевой страны, в средние века Ливонию (ныне часть Латвии) папа Иннокентий III назвал "Терра Мариана" - земля Марии.

С принятием Христианства на Руси любовь и почитание Богоматери глубоко вошли в душу народа. Одна из первых церквей в Киеве - Десятинная, построенная еще при князе Владимире, посвящена Богородице. В XII веке Андрей Боголюбский ввел в русский церковный календарь праздник - Покров Пресвятой Богородицы, выразив идею покровительства Божией Матери Русской земле. В XIV веке миссию града Богородицы возьмет на себя Москва, Успенский собор в Москве будет именоваться Домом Богородицы, с этого времени Русь осознает себя посвященной Деве Марии.

За десять веков христианской культуры в России создано множество икон Богоматери. Иконы Богоматери отличаются от икон других святых и ангелов разнообразием иконографических типов, их количеством и интенсивностью почитания. Календарь Русской Церкви насчитывает около 300 икон Богоматери, прославленных чудесами и литургически празднуемых. Сергиевская Минея 1901 года издания перечисляет 700 наименований Богородичных икон.

Иконописная традиция использует сведения о жизни Богородицы из Евангелия, где Она участвует в событиях связанных с земным путем Христа; отдельные эпизоды жизни Марии - из апостольского Предания, нашедшего частичное отражение в апокрифических источниках (Рождество и Детсво Марии в Протоевангелии Иакова, Успение - в Евангелии от Никодима). На основе Писания и Предания сформировались Богородичные праздники, создалась иконография праздников: Рождества Пресвятой Богородицы, Введения во храм, Благовещения, Рождества Христова, Крещения, Сретения, Воскресения, Сошествия Святого Духа, Успения, Покрова.

Богословская традиция, видевшая в Ветхом Завете прообразы Нового Завета, оказала влияние на сложение Богородичной иконографии. Как через женщину вошли в мир грех и смерть, так через Богоматерь приходит спасение, рождается Спаситель. Непослушание одной искупается послушанием другой.

Многие образы Ветхого Завета (первобытная, девственная земля, не возделанная трудами и не орошенная дождем, но послужившая для создания первого человека; голубица, принесшая Ною масляничную ветвь; лествица в таинственном видении патриарха Иакова; Неопалимая Купина, увиденная Моисеем) и пророчества (первое предсказание о Божией Матери заключается в обетовании об Искупителе, данном в раю вслед за грехопадением наших прародителей: "Семя жены сотрет главу змия"; величайший из пророков Исаия воскликнул о Ней: "Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо: с нами Бог") богословская традиция в разной степени относит к образу Богородицы.

Жития Святых, писания святых отцов также служили материалом для иконографии Богородицы (Положение ризы Пресвятой Богородицы, Положение пояса Пресвятой Богородицы, Живоносный Источник).

На Руси образ Богоматери имеет множество особых форм, освященных издревле благословением Церкви. Каждое изображение - это воплощенное в чертах и красках выражение любви, преданности, молитвы. Иконы, ознаменованные чудесами и, по вере молящихся, чудодействующие, именуются чудотворными. Грань между чудотворной и нечудотворной иконой не принципиальная, а фактическая. Каждая икона потенциально чудотворна. Проявляя чудеса, икона из места присутствия Божественной силы становится местом ее явления. В чудотворных иконах Божия Матерь являет Свою близость к нашему миру.

Канон иконописи Богоматери установился в глубокой древности (V-VI века), изображение Ее лика строгими правилами не регламентировалось. По преданию, сохраненному историком Никифором Каллистом, Богородица была роста среднего или, как иные говорят, несколько более среднего; волосы златовидные; глаза быстрые, как бы цвета маслины; брови дугообразные и умеренно черные; нос продолговатый, лицо не круглое и не острое, а несколько продолговатое; кисти рук и пальцы длинные.

В русской иконографии Богоматерь обычно не имеет страдальческих черт (исключение составляет Малая Толгская Богоматерь - икона, которая появилась в XIII веке, в самые трудные для России годы).

Чаще всего Богоматерь изображают с Младенцем Христом, иногда с молящимися Ей мирянами, есть Ее единоличные изображения, а также образ в сюжетах, написанных по текстам Священного Писания и Предания.

Изображения бывают в рост, поясные и оглавные.

Основные иконографические типы: Одигитрия, Елеуса (Умиление), Оранта, Знамение (Панагия), акафистные.

Одигитрию изображали стоящей в полный рост или поясной. Иконографическая композиция такова: фигура Богоматери представлена фронтально или с небольшим наклоном головы, на одной Ее руке восседает Младенец Христос, другой рукой Она чаще всего указывает на Него, направляя внимание предстоящих и молящихся. Младенец одной рукой благословляет Мать, в Ее лице и нас, другой рукой держит свернутый свиток. Есть множество вариантов, где, например, у Младенца в руках скипетр и держава (Шестоковская, Цесарская), книга (Ченстоховская, Любечская, Коложская, Крупецкая, Озерянская), голубь (Коневская), развернутый свиток (Египетская, Утоли мои печали, Муромская, Феодотьевская), иногда жест благословения направлен непосредственно на зрителя (Попская, Ильинская-Черниговская, Корсунская) или Младенец обеими руками держится за руку Матери (Страстная).

На Руси Одигитрия получает распространение еще в эпоху Киевского государства. Русские варианты иконографии этого типа по месту создания икон или на основании легенд о чудесном их появлении получили названия Смоленская, Тихвинская, Грузинская, Иерусалимская, Иверская, Троеручица, Страстная, Абалацкая, Споручница грешных, Седмиезерская и многие другие.

Смоленская икона Богоматери является наиболее древним и торжественным типом поясной Одигитрии. Изображается чуть повернутой к Младенцу, правая рука перед грудью, левая поддерживает благословляющего Младенца. Голова Младенца изображается строго анфас. Смоленская икона Богоматери - древнейшая из прославленных на Руси и одна из широко чтимых икон. Шестнадцать списков с нее прославлены чудотворением в городах и монастырях России: Белогородская, Устюженская, Кирилло-Белозерская, Ярославская, Новгородская, Костромская и др. Сугубо русской иконографией отличается Шуйская - Смоленская икона Богоматери, по графическому изводу она близка к Одигитрии Смоленской. Младенец сидит на левой руке Богоматери, голова Его в легком повороте обращена к молящимся. Правая до колена обнаженная нога Его поставлена на колено левой ноги, ступню которой нежно поддерживает правая рука Богоматери. Правая рука со свитком поднята вверх. Самое раннее изображение относится ко второй половине XVI века. Прославилась при избавлении от "моровой язвы" в 1654-55 годах, в дальнейшем исцеляла множество больных и страждущих.

Тихвинская икона появилась в России над водами Ладожского озера в 1383 году. Икона почиталась как Заступница Северной окраины России и войск Российских в военных действиях XVII-XIX веков. Особенности иконографии иконы - положение Младенца Христа, сидящего на левой руке Богоматери. Ножки Его скрещены в коленях, отчего правая стопа находится под левой ногой. В левой руке Он держит свиток, а приподнятой правой - благословляет.

Иерусалимская икона Богоматери в 988 году была подарена императором Львом VI Киевскому князю Владимиру, особо почиталась в начале XVI и второй половине XVII веков. Чудотворениями прославилась в Подмосковье в конце XVIII века. Изображение Богоматери поясное, Христос-отрок сидит на Ее правой руке, повернут вполоборота к Богоматери, правой поднятой рукой благословляет Ее, в левой держит свиток, ножки Его сомкнуты.

Иверская икона прославлена в годы иконоборчества в Византии (VIII-IX века), список с нее был доставлен в Москву 13 октября 1648 года и поставлен в специально построенную часовню у Воскресенских ворот как охранительницу входа в Москву. В 1995 году 13 октября состоялась вторая встреча нового списка иконы, выполненного в Иверском монастыре на Афоне. Образ установлен во вновь возведенной часовне у восстановленных на прежнем месте ворот.

Изображение Богоматери поясное, Христос сидит на Ее левой руке, вполоборота повернут к Богоматери, которую благословляет поднятой правой рукой, кисть левой руки Его опирается на поставленный на колено свиток, ступни ног до половины укрыты хитоном.

Изобразительный канон Елеуса ("Умиление") сложился в Византии в XI веке. Особенное распространение получил вариант иконы, где Богоматерь держит на руках Сына, припавшего к Ее щеке; склонив голову, Мария поддерживает Младенца, обнявшего Ее шею. В этой композиции заключена глубокая богословская идея: здесь Богородица явлена не только как Мать, ласкающая Сына, но и как символ души, находящейся в близком общении с Богом.

К иконам Умиление относятся Владимирская, Волоколамская, Донская, Федоровская, Жировицкая, Гребневская, Ахренская, Ярославская, Взыскание погибших, Почаевская и др.

Древнейшим на Руси образом Богоматери Умиление является Владимирская икона (см. выше). С возвышением Москвы в конце XIV века икона перемещается из Владимира в новый духовный и политический центр и становится национальной святыней, с нее сделано множество списков. Икона почитается как покровительница и защитница России. В XVII веке иконописец Симон Ушаков пишет икону "Богоматерь - древо Государства Московского". В центре иконы образ Владимирской Богоматери, как прекрасный цветок на древе, которое поливают митрополит Петр и князь Иван Калита, заложившие основы Московской государственности. На ветвях дерева подобно плодам - изображения святых подвижников. Около Успенского собора, из которого вырастает дерево, стоят тогда здравствовавшие государь Алексей Михайлович и царица Ирина "со чады". Симон Ушаков увековечил и прославил палладиум Русской земли - Владимирскую икону Богоматери; это единственная икона, удостоившаяся такой чести. В 80-е годы XX века в Софрино Московский иконописец пишет "Древо патриархов", где вновь прославляется икона Владимирской Богоматери.

В Успенском соборе Киевской лавры хранилась икона Игоревской Божией Матери, ее можно определить как Умиление оплечное, она представляет собой основную часть иконы Богоматери Владимирской, отличие состоит в отсутствии изображения левой руки Младенца, обнимающей шею Богоматери. Первообраз иконы относится к середине XII века, к ней обратил молитвы перед смертью великий князь Киевский Игорь Ольгович, подвизавшийся уже в схиме и смертельно раненый киевлянами в 1147 году. Игорь Ольгович вспоминается как страстотерпец наравне со святыми Борисом и Глебом, памятником его молитвенных стояний служит Игоревская икона Божией Матери, перед нею молящиеся ищут утешения в скорбях.

Богоматерь Донская, получившая, согласно преданию, свое имя в связи с тем, что Дмитрий Донской брал ее с собой, идя сражаться с татарами на Куликовом поле. После победы над войском Мамая икона была поставлена в Успенском соборе г.Коломны; перед ней молился Иван Грозный, отправляясь покорять Казанское царство; она участвовала в великом молении москвичей и воинов при осаде Москвы в 1591 году Крымскими татарами.

Иконографически Донская близка к Владимирской иконе, но в ней более непосредственно выражена взаимная ласка, соединяющая Мать и Сына. Взгляд Богородицы, полный любви, устремлен на Сына, Ее левая рука нежно касается Его одежд. Младенец не только прижимается к Матери щекой, но и трогательным жестом поставил свои ножки на материнскую руку. Здесь раскрывается вечная, полная высокого смысла связь Матери и Сына. Материнская любовь, очищенная от всего случайного, наполняет неизъяснимым светом облик Богоматери. В образе ласкающегося к Матери Младенца умножены атрибуты Владыки мира: левая рука сжимает свиток - знак принесенного Им в мир учения, а правая рука простерта в жесте обращенного к Матери благословения. Предположительно автором Богоматери Донской был Феофан Грек или один из русских учеников великого византийца.

Один из изводов иконы типа Умиление - Взыскание погибших. Впервые икона упоминается в VI веке в Византии, в России ее прославление относится к середине XVII века, отмеченное построением храма в селе Бог Калужской губернии по обету за спасение жизни. В 70-х годах XVIII века обращение к образу спасло жителей нескольких губерний от холеры, прославление чудотворного образа состоялось и в Москве в 30-е годы XIX века. Изображение голов Матери и Младенца, положение ручек Младенца восходят к образу Владимирской иконы Богоматери. Младенец стоит на коленях Богоматери, руками Она прижимает Сына. На одних образах ножки Младенца обнажены до колен, на других - только ступни; на одних - пальцы рук Богоматери сомкнуты, на других - направлены друг к другу.

Еще один извод иконы Умиление - Взыграние. Иконографическая схема в них близка к Умилению, но Младенец представлен в более свободной позе, как бы разыгравшимся; всегда присутствует характерный жест - Младенец Христос нежно и доверчиво касается лика Богоматери.

Иконами этого извода являются Муромская-Рязанская, Сладкое лобзание, Словенская, Пахромская, Яхромская.

Наиболее богословски насыщен иконографический тип Знамение. Сокращенный и усеченный вариант его представляет собой Оранта (см. выше), такие изображения известны с древнейших времен, их находят в живописи катакомб, иконография Оранты окончательно складывается в VI веке. В образах Богородицы Оранты явлены черты величавой Владычицы мира. По древней традиции изображения Оранты помещали в навершии алтаря - главного места храма. "Нерушимой стеной" предстает она в мозаиках святой Софии Киевской, это самое раннее изображение на Руси - начала XI века. Богоматерь изображена фронтально стоящей фигурой с молитвенно воздетыми руками, одета в синюю тунику, перехваченную поясом. На поясе висит свернутый белый плат, омоченный слезами за человечество перед Христом.

С глубокой древности в изображениях Богоматери Оранты стали располагать на Ее груди диск, где окруженный сиянием славы представал Младенец Иисус Христос, знак таинственного воплощения, вочеловечивания от Богоматери всемогущего Бога, что дало Ей мощь Владычицы мира и нерушимую силу Ее молитве. Этот тип иконы получил в Византии наименование Богоматерь Великая Панагия (Панагия - Всесвятая). В основе иконографической схемы лежат два текста: из Ветхого Завета - пророчество Исайи: "Итак Сам Господь даст вам знамение: се, дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут Ему имя: Еммануил" (Ис. 7,14) и из Нового Завета - слова Ангела в Благовещении: "Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим" (Лк. 1,35). В этих словах открывается тайна Боговоплощения - рождение Спасителя от Девы, рождение Сына Божия на земле.

Иконографически Богородица может быть представлена в полный рост (Ярославская Оранта, Великая Панагия; Мирожская) или по пояс (Богоматерь Знамение и ее многочисленные изводы: Абалацкая, Каменская, Новгородская, Царскосельская, Московская, Вологодская, Владимирская и т.д.).

Главное в иконе - соединение фигур Богоматери и Христа, что открывает молящемуся величайшую тайну: Бог рождается во плоти, Мария становится Богородицей. Мария изображена в момент предстояния Богу: "Се раба Господня, да будет Мне по слову Твоему" (Лк. 1,38), Ее руки подняты в молитвенном порыве, в Ярославской Оранте этот жест повторяет Младенец, но Его пальцы сложены в благословение, а у Марии ладони раскрыты. Есть варианты Знамения, где Младенец одной рукой держит свиток - символ учения, другой - благословляет. Одежды Богоматери на большинстве икон - синее нижнее одеяние и красный мафорий, эти цвета символизируют сочетание в Ней Девства и Материнства, Ее земной природы и небесного Ее призвания.

Великая Панагия - одна из древнейших почитаемых русских икон, ее называют еще Ярославской Орантой, она известна с начала XII века и, по преданию, написана преподобным Алипием, монахом Печерского монастыря в Киеве, первым выдающимся русским иконописцем.

Подлинной Владычицей мира предстает на иконе Богородица, величав и замкнут Ее лик, пронизаны золотым свечением, символизирующим выражение потоков благодати Святого Духа, Ее одежды: багряно-алый мафорий (символ величия и царственного рода) и исчерно-зеленая (синий и зеленый разных оттенков) туника (символ целомудрия, девства и небесной чистоты). На Ее груди золотой диск - свет вечности, в нем изображен Богомладенец Еммануил в традиционных одеждах Спаса Вседержителя - белом хитоне и алом гиматии. В верхних углах иконы - Архангелы Михаил и Гавриил.

К этому иконографическому типу относится Мирожская икона Богоматери. Пресвятая Богородица - в традиционной позе Оранты, на Ее груди - поясное изображение Младенца, руки которого прижаты к груди. В молении к Богоматери обращены коленопреклоненные с правой стороны Псковский князь Довмонт (в крещении Тимофей), а с левой - супруга его Мария Дмитриевна, внучка Александра Невского. Прославление иконы началось с избавления Пскова от моровой язвы в 1567 году во время царствования Ивана IV. (Есть изводы со стоящими фигурами молящихся и изображением Архангелов в верхних углах иконы).

Многочисленные поясные изображения Оранты с образом Младенца Христа на груди раскрывают тему Боговоплощения, поэтому иконографический тип Знамение иногда именуют Воплощение. Икона считается заступницей от врагов, вследствие прославления чудотворной Новгородской иконы в 1170 году при осаде Новгорода Владимиро-Суздальским войском. Этому событию посвящена икона Чудо от иконы Знамение (Битва новгородцев с суздальцами). По преданию, в этой битве икона Знамение покровительствовала новгородцам, она ослепила вражеских воинов и заставила их отступить. Сюжет иконы изображен в трех ярусах: в верхнем - перенесение иконы из церкви Спаса на Ильине в Детинец; в среднем - яростное нападение врагов на новгородцев и икону, установленную на городской стене; в нижнем - из ворот новгородского Кремля вместе с войском выступают четыре святых воина, посланных Богоматерью: князья Борис и Глеб, Георгий Победоносец и Дмитрий Солунский.

Икона Богоматери Знамение Курская-Коренная была обретена в 1295 году жителем города Рыльска в лесу при корне дерева, что определило ее прозвание Коренная. Прославлена многими чудесами, в 1597 году по приказу царя Феодора Иоанновича была привезена в Москву. Царица Ирина Феодоровна украсила икону богатою ризою, предварительно обложив ее рамой, где изображен Бог Саваоф, окруженный пророками с развернутыми свитками. По правую руку Бога Отца - царь Давид во главе пророческого ряда, по левую руку - царь Соломон. Сонм пророков обращен не к Матери Божией и Предвечному Младенцу Еммануилу, как обычно бывает в пророческом чине иконостаса, но к Богу Саваофу, а Бог Отец двумя руками с одинаковым сложением перстов благословляет и Божию Матерь с воздетыми в молении руками, и Еммануила, и пророков, склоненных к нему. Икона была возвращена на место обретения. По велению царя разоренный татарами Курск был восстановлен, в его соборный храм была перенесена икона Богоматери Знамение Курская-Коренная, а в Коренной пустыни оставлен список с нее.

Одигитрия, Умиление, Оранта - основные типы в иконографии Богородицы, ибо в их основе - богословское осмысление образа Богоматери. Все иконографические варианты, которые не имеют четких черт упомянутых выше типов, можно условно объединить в тип Акафистный, по принципу иллюстрирования определенного эпитета, которым Богоматерь величается в Акафисте.

Первый Акафист (Великий Акафист) составлен как гимн Богоматери по случаю избавления Константинополя благодаря заступничеству Ее иконы в 625 году от войск персов и авар; его автор точно не установлен, но им мог быть или Роман Сладкопевец, или Сергий - Патриарх Константинопольский, или писатель Георгий Писида. Множество Акафистов посвящено чудотворным иконам Богоматери, последний составлен по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея России святителя Тихона, ради явления Державной иконы Пресвятой Богородицы.

В среднике Акафистной иконы - изображение прославляемого, его обрамляют клейма, в них сюжеты на темы кондаков и икосов. Основной смысл икон этого типа - прославление Богоматери. Есть иконы напрямую иллюстрирующие Акафист (Богоматерь Тихвинская с клеймами Акафиста) или название Акафистная сложилось из-за исторической традиции петь перед этой иконой Акафист (Хиландарская-Акафистная, Акафистная-Зографская). К этому же типу можно отнести изображения Богоматери с Младенцем на престоле, где Матерь Божия показана Царицей Небесной.

Большая часть таких икон - это соединение иконографического ядра предыдущих типов с дополнительными элементами (Неопалимая Купина, Живоносный Источник, Гора Нерукосечная, О Тебе радуется...).

Неопалимая Купина - в центре Богоматерь с Младенцем (Одигитрия) окружена овалом славы - мандорлой, которая вписана в восьмиконечную звезду, окруженную с внешней стороны еще одной мандорлой или отдельными восьмью сферами. Звезду образуют два ромба; во внутреннем синем или зеленом ромбе вверху расположен шестикрылый серафим, с одной стороны ангел или ангелы духа воздержания, ветров, бурь и дождя; с другой - ангел или ангелы "облаком или дугою, сиречь преславное чудо воистину показа"; внизу - ангел присной (постоянной) молитвы. В наружном красном ромбе - четыре символа Евангелистов. Красный цвет символизирует огонь, объявший пламенем купину, увиденную Моисеем. Зеленый - цвет купины, который она сохранила, несмотря на охвативший ее огонь. Между углами звезды внутри овала славы (или в 8-ми сферах) изображены ангелы, олицетворяющие премудрость, славу, воздержание, благочестие, разум, просвещение, страх Божий, милосердие, силу Божию, очищение, а также силы природы: огонь, ветер, бурю, дождь, молнию, гром, росу, облака, радугу. Изображения ангелов сопровождаются надписями соответствующих им стихий или благодатей. Во внутреннем овале славы - поясное изображение Богоматери с Христом-Младенцем на левой руке; правой рукой Она держит "Гору Нерукосечную", на которой в столпе представлен Царь Славы в образе Великого Архиерея, и лестницу с семью ступенями - символ видения Иакову.

Композиция может быть упрощенной или, наоборот, дополненной изображениями и надписями на темы библейских сюжетов. Иконография этого сюжета возникла во второй половине XVI века на песнопения, в которых Богоматерь сравнивают с Неопалимой Купиной.

Икона Живоносный Источник изображает Богоматерь с Младенцем на руках, сидящую в большой чаше, из которой истекают струи воды, чаша стоит в бассейне. По сторонам Богоматери - два ангела в облаках. Цари, царицы и народ из чаш пьют воду, почерпнутую из бассейна. На переднем плане страждущие ждут исцеления. На Руси самые ранние изображения этого сюжета относятся к XVII веку. Икона с изображением ее явления принесена в Саровскую пустынь иеросхимонахом Иоанном в первых годах XVIII века и прославилась многими чудесами. Старец Серафим Саровский советовал посетителям молиться перед этою иконою, искать утешения и исцеления в Божией Матери.

Максимально насыщена изобразительными символами композиция иконы Гора Нерукосечная. Известна с середины XVII века в нескольких вариантах (Московский, Соловецкий), символизирует взаимосвязь Ветхого и Нового Заветов. В основу положены толкование сна царя Навуходоносора пророком Даниилом (Библия, Книга пророка Даниила, глава 2) и христианский Акафист Богоматери. На иконе изображается Богоматерь с Младенцем, сидящая на троне сложной конфигурации. Младенец, сидящий на левой руке Богоматери, обращен лицом к Ней. В Его левой руке свиток с текстом: "Аз есмь прежде Авраама". Хитон и мафорий Богоматери украшены облаками, символизируя небо. В правой руке Богоматери многоступенчатая лестница, ею же Она придерживает гору или камень. Трон украшен горящими светильниками, позем сплошь покрыт травами и цветами.

Есть извод упрощенный: Богоматерь Одигитрия, на левой Ее руке - Младенец, держащий левой рукой свернутый свиток и благословляющий правой рукой.

К Акафистному типу можно отнести и иконы, построенные по принципу "икона в иконе", например, Нечаянная Радость. Обычно на ней представлен коленопреклоненный человек, молящийся перед образом Богоматери, давшим ему нравственное прозрение или исцеление.

Вершиной Акафистных иконографий следует признать образ "О Тебе радуется...", посвященный величанию Богоматери. Основа его - иллюстрированные песнопения: "О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь, ангельский собор и человеческий род..." Начало этого текста часто пишется на развернутом свитке, который держит Иоанн Дамаскин, ревнитель иконопочитания в VII веке. В центре иконы в кругах славы изображается Богоматерь с Младенцем, сидящая на престоле. По сторонам сонм ангелов, во главе которого Архангелы Михаил и Гавриил. У подножия престола Иоанн Дамаскин с развернутым свитком. По сторонам размещен весь сонм святых и праведных: праотцы во главе с Иоанном Предтечей, пророки, святители, преподобные и "весь человеческий род".

Особое место занимают изображения Богоматери из композиции Деисус (Моление), где предстают Богородица и святые в молении перед Иисусом Христом за весь человеческий род. Если центром композиции является Спас Вседержитель, то молящиеся изображаютя по пояс; если в центре - Спас на престоле или Спас в силах, то молящихся представляют в полный рост. Первой справа от Владыки Сына изображается Заступница Мать, принимающая людскую молитву и с умноженной силой в своем молении передающая Ее Иисусу Христу. Богородица, окутанная вишневым мафорием, с молитвенно поднятыми руками, со склоненной головой, с выражением сострадания к бездне людского горя, обращается с вечной молитвой к Спасителю и дарит вечную надежду даже самым истерзанным душам.

Иконографические варианты Богоматери с Младенцем, изображающие Ее в полный рост, немногочисленные, например, Благодатное небо, Всех скорбящих Радость, Максимовская. Их можно отнести к Акафистным, но каждая икона наполнена самостоятельной богословской идеей.

Достаточно большая группа икон Богоматери без Младенца Христа: Огневидная, Геронтисса, Боголюбская (Боголюбивая), Ахтырская, Семистрельная, Калужская, Васильковская, Всех скорбящих Радость (второй тип) и т.д. Каждая из них в разной степени примыкает к уже названным четырем типам. В зависимости от позы Богоматери, от положения Ее рук, от наличия свитка или других деталей, в зависимости от времени, места, явленного чуда или события, связанного с иконой, определяется ее тип. Вся эта классификация весьма условна. Одна и та же икона, например, Всех скорбящих Радость, несущая страждущим исцеление от недугов и утешение обездоленным, имеет множество иконографических вариантов, которые именуются по месту нахождения: в Москве, в Киеве, в Лаврской больнице, в Воронеже, в Твери, в Тобольске, в Вологде и т.д. (например, Всех скорбящих Радость - в Тобольске).

Образ Богородицы занимает исключительное место в православной духовности. С самых древних времен Церковь видела в Богоматери великую Молитвенницу за человеческий род, чувствовала глубокую веру в Ее Покров, простертый над миром. Она - Заступница Усердная, нерушимая Стена, Всех скорбящих Радость, Целительница, Споручница грешных, Благодатное Небо, Живоносный Источник, Нечаянная Радость, Умягчение злых сердец, Спорительница хлебов, Утоли мои печали, Взыскание погибших, Неувядаемый Цвет, Недремлющее Око, Избавительница, Утешительница скорбящих, Скоропослушница, Благоуханный Цвет, В скорбях и печалях Утешение, Помощь в родах, Сладкое Лобзание. Она - Прибежище всех матерей мира и учит жить в совершенной преданности воле Небесного Отца. Не страхом, не угрозами, а одной любовью и безграничным милосердием ведет людей ко Христу Богоматерь, Она жалеет человечество великим всепрощающим состраданием.

Дева Мария на руках Своего Сына была вознесена к великому Престолу. Пред Успением Своим Богоматерь говорила плакавшим перед Нею христианам, что теперь, всегда видя Сына Своего, Ей будет легче помогать людям.

Время лишь усиливает почитание Пресвятой Девы. Иногда, чувствуя свою греховность, мы не смеем обращаться к Богу. В эти дни сомнения, тоски и горя мы находим благую Утешительницу в Матери Божией, убежденные в том, что Она никогда не отвернется от нас.

Благословенна сила веры, преклоняющая во прах нашу суетную гордыню и разливающая Божественный свет и небесную тишину в душах пред простым образом Святой Богоматери.

Литература

Л.А.Успенский. Богословие иконы Православной Цекрви. М., 1989.
Сергей Булгаков. Православие. М., 1991.
Киселев А. Чудотворные иконы Божией Матери в русской истории. М., 1992.
Н.А.Барская. Сюжеты и образы древнерусской живописи. М., 1993.
Философия русского религиозного искусства XVI-XX веков. Антология. М., 1993.
Икона. Секреты мастерства. М., 1993.
Большой путеводитель по Библии. М., 1993.
Икона древней Руси XI-XVI веков. СПб., 1993.
С.Снессорева. Земная жизнь Пресвятой Богородицы. Ярославль, 1994.
Современная православная икона. М., 1994.
Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский. История Русской Церкви. М., 1995.
И.К.Языкова. Богословие иконы. М., 1995.
Джеймс Холл, Словарь сюжетов и символов в искусстве. М., 1996.
Инок Григорий (Круг), Мысли об иконе. М., 1997.
В.В.Филатов. Словарь изографа. М., 1997.

Суббота, 04 Май 2013 17:21

ИКОНОБОРЧЕСТВО

Автор

Перевод Н. Аросевой

К Никифору[1], настоятелю монастыря св. Симеона, явился некий Прокопий, известный ученый, знаток и страстный коллекционер византийского искусства. Он был явно взволнован и, ожидая настоятеля, нетерпеливо шагал по монастырскому коридору со стрельчатыми сводами. "Красивые у них тут колонны, - подумалось ему, - видимо, пятого века. Никифор может нам помочь. Он пользуется влиянием при дворе и сам некогда был художником и неплохим живописцем. Помню - он составлял узоры вышивок для императрицы и писал для нее иконы... Вот почему, когда руки его скрутила подагра и он не мог больше работать кистью, его сделали аббатом. Но, говорят, его слово все еще имеет вес при дворе. Иисусе Христе, какая чудесная капитель! Да, Никифор поможет. Счастье, что мы вспомнили о нем!"

- Добро пожаловать, Прокопий, - раздался за его спиной мягкий голос.

Прокопий порывисто обернулся. Позади него стоял высохший, ласковый старичок; кисти его рук утопали в длинных рукавах.

- Недурная капитель, не правда ли? - сказал он. - Старинная работа - из Наксоса[2], сударь. Прокопий поднес к губам рукав аббата.

- Я пришел к вам, отче... - взволнованно начал он, но настоятель перебил его.

- Пойдемте, погреемся на солнышке, милый мой. Тепло полезно для моей болезни. Какой день, боже, как светло! Так что же привело вас ко мне? - спросил он, когда оба уселись на каменную скамью в монастырском садике, полном жужжания пчел и аромата шалфея, тимьяна и мяты.

- Отче, - начал Прокопий, - я обращаюсь к вам как к единственному человеку, способному предотвратить тяжкий и непоправимый удар культуре. Я знаю, вы поймете меня. Вы - художник, отче. Каким живописцем вы были, пока вам не было суждено принять на свои плечи высокое бремя духовной должности! Да простит мне бог, но иной раз я жалею, что вы не склоняетесь больше над деревянными дощечками, на которых некогда ваша волшебная кисть создавала прекраснейшие из византийских икон.

Отец Никифор вместо ответа поддернул длинные рукава рясы и подставил солнцу свои жалкие узловатые ручки, искривленные подагрой наподобие когтистых лап попугая.

- Полноте, - ответил он кротко - Что вы говорите, мой милый!

- Это правда, Никифор, - молвил Прокопий (пресвятая богородица, какие страшные руки!). - Вашим иконам ныне цены нет. Недавно один еврей запрашивал за ваш образок две тысячи драхм, а когда ему их не дали, сказал, что подождет - через десять лет получит за образок в три раза больше.

Отец Никифор скромно откашлялся и покраснел от безграничной радости.

- Ах, что вы, - залепетал он. - Оставьте, стоит ли еще говорить о моих скромных способностях? Пожалуйста, не надо; ведь у вас есть теперь всеобщие любимцы, как этот... Аргиропулос, Мальвазий, Пападианос, Мегалокастрос и мало ли еще кто, например, как бишь его, ну, который делает мозаики...

- Вы имеете в виду Папанастасия? - спросил Прокопий.

- Вот-вот, - проворчал Никифор. - Говорят, его очень ценят. Ну, не знаю; я бы лично рассматривал мозаику скорее как работу каменщика, чем настоящего художника. Говорят, этот ваш... как его...

- Папанастасий?

- Да, Папанастасий. Говорят, он родом с Крита. В мое время люди иначе смотрели на критскую школу. Это не настоящее, говорили. Слишком жесткие линии, а краски! Так вы сказали, этого критянина высоко ценят? Гм, странно.

- Я ничего такого не сказал, - возразил Прокопий. - Но вы видели его последние мозаики?

Отец Никифор отрицательно покачал головой.

- Нет, нет, мой милый. Зачем мне на них смотреть! Линии как проволока, и эта кричащая позолота! Вы обратили внимание, что на его последней мозаике архангел Гавриил стоит так косо, словно вот-вот упадет? Да ведь ваш критянин не может изобразить даже фигуру, стоящую прямо!

- Видите ли, он сделал это умышленно, - нерешительно возразил Прокопий. - Из соображений композиции...

- Большое вам спасибо, - воскликнул аббат и сердито нахмурился. - Из соображений композиции! Стало быть, из соображений композиции разрешается скверный рисунок, так? И сам император[3] ходит любоваться, да еще говорит - интересно, очень интересно! - Отец Никифор справился с волнением. - Рисунок, прежде всего - рисунок в этом все искусство.

- Вот слова подлинного мастера! - поспешно польстил Прокопий. - В моей коллекции есть ваше "Вознесение", и скажу вам, отче, я не отдал бы его ни за какого Никаона.

- Никаон был хороший живописец, - решительно произнес Никифор. - Классическая школа, сударь. Боже, какие прекрасные пропорции! Но мое "Вознесение" - слабая икона, Прокопий. Это неподвижные фигуры, этот Иисус с крыльями, как у аиста... А ведь Христос должен возноситься без крыльев! И это называется искусство! - Отец Никифор от волнения высморкался в рукав. - Что ж поделаешь, тогда я еще не владел рисунком. Я не умел передать ни глубины, ни движения...

Прокопий изумленно взглянул на искривленные пальцы аббата

- Отче, вы еще пишете?

Отец Никифор покачал головой.

- Что вы, нет, нет. Так, только, порой кое-что пробую для собственного удовольствия.

- Фигуры? - вырвалось у Прокопия.

- Фигуры. Сын мой, нет ничего прекраснее человеческих фигур. Стоящие фигуры, которые, кажется, вот-вот пойдут...

А за ними - фон, куда, я бы сказал, они могли уйти. Это трудно, мой милый. Что об этом знает какой-нибудь ваш... ну, как его... какой-нибудь критский каменщик со своими уродливыми чучелами!

- Как бы мне хотелось увидеть ваши новые картины, Никифор, - заметил Прокопий Отец Никифор махнул рукой.

- К чему? Ведь у вас есть ваш Папанастасий! Превосходный художник, как вы говорите. Соображения композиции, видите ли! Ну, если его мозаичные чучела - искусство, тогда уж я и не знаю, что такое живопись. Впрочем, вы знаток, Прокопий; и вероятно, правы, что Папанастасий - гений.

- Этого я не говорил, - запротестовал Прокопий. - Никифор, я пришел сюда не за тем, чтобы спорить с вами об искусстве, а чтобы спасти его, пока не поздно!

- Спасти - от Папанастасия? - живо осведомился Никифор

- Нет - от императора. Вы ведь об этом знаете. Его величество император Константин Копроним под давлением определенных церковных кругов собирается запретить писание икон. Под тем предлогом, что это-де идолопоклонство или что-то в этом роде. Какая глупость, Никифор!

Аббат прикрыл глаза увядшими веками.

- Я слышал об этом, Прокопий, - пробормотал он. - Но это еще не наверное. Нет, ничего еще не решено.

- Именно потому я и пришел к вам, отче, - горячо заговорил Прокопий. - Ведь всем известно, что для императора - это только политический вопрос, Ему нет никакого дела до идолопоклонства, просто он хочет, чтоб его оставили в покое. Но уличная чернь, подстрекаемая грязными фанатиками, кричит "долой идолов", и наш благородный монарх думает, что удобнее всего уступить этому оборванному сброду. Известно вам, что уж замазали фрески в часовне Святейшей Любви?

- Слыхал я и об этом, - вздохнул аббат с закрытыми глазами. - Какой грех, матерь божия! Такие редчайшие фрески, подлинный Стефанид! Помните ли вы фигуру святой Софии, слева от благословляющего Иисуса? Прокопий, то была прекраснейшая из стоящих фигур, какую я когда-нибудь видел. Ах, Стефанид - это был художник, что и говорить!

Прокопий склонился к аббату и настойчиво зашептал:

- Никифор, в законе Моисеевом написано: "Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в водах ниже земли". Никифор, правы ли те, кто проповедует, будто богом запрещено писать картины и ваять скульптуры?

Отец Никифор покачал головой, не открывая глаз.

- Прокопий, - помолчав, сказал он со вздохом, - искусство столь же свято, как и богослужение, ибо оно... прославляет творение господа... и учит любить его. - Он начертал в воздухе знак креста своей обезображенной рукой. - Разве не был художником сам Творец? Разве не вылепил он фигуру человека из глины земной? Разве не одарил он каждый предмет очертаниями и красками? И какой еще художник, Прокопий! Никогда, никогда не исчерпаем мы возможность учиться у него... Впрочем, закон Моисея относится ко временам варварства, когда люди еще не умели хорошо рисовать.

Прокопий глубоко вздохнул.

- Я знал, отче, что вы так скажете, - почтительно произнес он. - Как священнослужитель и как художник, Никифор, вы не допустите гибели искусства!

Аббат открыл глаза.

- Я? Что я могу сделать, Прокопий? Ныне плохие времена; цивилизованный мир впадает в варварство, являются люди с Крита и еще бог весть откуда... Это ужасно, милый мой; но чем можем мы предотвратить это?

- Никифор, если вы поговорите с императором...

- Нет, нет, - перебил настоятель. - С императором я не могу говорить об этом. Он не имеет никакого отношения к искусству, Прокопий. Я слышал, будто недавно он хвалил мозаики этого вашего... как его...

- Папанастасия, отче.

- Да. Того самого, который создает уродливые безжизненные фигуры. Император понятия не имеет о том, что такое искусство. А что касается Мальвазия, то он, по-моему, столь же скверный живописец. Еще бы - раввенская школа[4]. И все же ему поручили мозаики в придворной часовне! Ах, нет, при дворе ничего не добьешься, Прокопий. Не могу же я отправиться во дворец с просьбой, чтобы какому-то Аргиропулосу, или этому, - как его зовут, этого критянина, Папанастасий? - разрешили и дальше портить стены!

- Не в этом дело, отче, - терпеливо заговорил Прокопий. - Но подумайте сами: если победу одержат иконоборцы, искусство будет уничтожено! И ваши иконы сожгут, Никифор!

Аббат махнул своей маленькой ручкой.

- Все они слабые, Прокопий, - невнятно произнес он. - Тогда я еще не умел рисовать. А рисовать фигуры, знаете ли, не так-то просто научиться!

Прокопий протянул дрожащий палец к античному изваянию юного Вакха, наполовину скрытому цветущим кустом шиповника.

- И эта статуэтка будет разбита, - молвил он.

- Какой грех, какой грех, - прошептал Никифор, скорбно прикрывая глаза. - Мы называли эту скульптуру святым Иоанном Крестителем, но это - подлинный, совершенный Вакх. Часами, часами я любуюсь им. Это - как молитва, Прокопий.

- Вот видите, Никифор. Неужели этому божественному совершенству суждено погибнуть навеки? Неужели какой-нибудь вшивый, орущий фанатик вдребезги разобьет ее молотом?

Аббат молчал, сложив руки.

- Вы можете спасти само искусство, Никифор, - наседал Прокопий. - Ваша святая жизнь, ваша мудрость снискали вам безграничное уважение в церкви; двор почитает вас необычайно; вы будете членом Великого Синода, который призван решить, все ли скульптуры являются орудием идолопоклонства. Отче, судьба искусства в ваших руках!

- Вы переоцениваете мое влияние, Прокопий, - вздохнул аббат. - Эти фанатики сильны, и за ними стоит чернь... - Никифор помолчал. - Так вы говорите, будто уничтожат все картины и изваяния?

- Да.

- И мозаики тоже уничтожат?

- Да. Их собьют с потолков, а камушки выбросят на свалку.

- Что вы говорите, - с интересом произнес Никифор. - Значит, собьют и кособокого архангела Гавриила, созданного этим... ну...

- Вероятно, да.

- Чудесно, - захихикал аббат. - Ведь это ужасно скверная картина, милый мой. Я еще не видел столь невообразимых чучел; и это называется - "соображения композиции"! Скажу вам, Прокопий: скверный рисунок-грех и святотатство; он противен господу богу. И этому должны поклоняться люди? Нет, нет! Действительно, поклонение скверным картинам - не что иное, как идолопоклонство. Я не удивляюсь, что люди возмущаются этим. Они совершенно правы Критская школа - ересь; и такой Папанастасий - худший еретик, нежели любой арианин[5]. Стало быть, говорите вы, - радостно залепетал старик, - они собьют со стен эту мазню? Вы принесли мне добрую весть, сын мой. Я рад, что вы пришли.

Никифор с трудом поднялся в знак того, что аудиенция окончена.

- Хорошая погода, не правда ли?

Прокопий встал, явно удрученный.

- Никифор, - вырвалось у него, - но и другие картины уничтожат! Слышите, все произведения искусства сожгут и разобьют!

- Ай-ай-ай, - успокоительно проговорил аббат. - Жаль, очень жаль. Но если кто-то хочет избавить человечество от скверных изображений, не стоит обращать внимания, если он немного переусердствует. Главное, больше не придется поклоняться уродливым чучелам, какие делает ваш... этот...

- Папанастасий.

- Да, да, он самый Отвратительная критская школа, Прокопий! Я рад, что вы напомнили мне о Синоде. Буду там, Прокопий, буду, даже если бы меня пришлось нести туда на руках. Я бы до гроба не простил себе, если бы не присутствовал при сем. Главное, пусть собьют архангела Гавриила, - засмеялся Никифор, и личико его еще больше сморщилось. - Ну, господь с вами, сын мой, - и он поднял для благословения изуродованную руку.

- Господь с вами, Никифор, - безнадежно вздохнул Прокопий.

Аббат Никифор уходил, задумчиво покачивая головой.

- Скверная критская школа, - бормотал он. - Давно пора пресечь их деятельность. Ах, боже, какал ересь... этот Папанастасий... и Пападианос. У них не картины, а идолы, проклятые идолы... - выкрикивал Никифор, взмахивая больными руками. - Да, да... идолы.

1936

Примечания

Иконоборчество - широкое движение в Византийской империи в VIII-IX веках, направленное против монастырей и монастырского землевладения. Движение проходило под лозунгом борьбы с иконопочитанием. Власти использовали это движение для подрыва монастырского землевладения в пользу военно-земледельческой знати, но в дальнейшем испугались его широкого демократического размаха. В 843 году иконопочитание было восстановлено. В период иконоборчества было уничтожено много художественных ценностей, но наряду с этим были преодолены и многие устаревшие штампы в искусстве. Чапек обращает внимание на обе стороны этого процесса.
[1] - Никифор. - Это и другие имена художников вымышленные.
[2]- Наксос-греческий остров, где добывался мрамор высокого качества.
[3]- ...сам император... - Константин V Копроним (719-775) - император Византии (741-775). Добившись в 754 году осуждения иконопочитания, решительно проводил политику конфискации монастырских имуществ и ликвидации монастырей.
[4] - Равеннская школа-направление в византийском искусстве, школа монументальной мозаичной церковной живописи, памятники которой сохранились в Равенне.
[5] - Арианин. - Арианство - течение в христианстве, названное по имени священника Ария (ум. в 336 г.) из Александрии. Ариане отрицали церковное учение о единой сущности троицы. Арианство нашло поддержку в среде городских ремесленников и торговцев и было осуждено в 381 году церковью как ересь

(Глава 1 из книги "Богословие иконы Православной Церкви)

СЛОВО икона греческого происхождения Греческое слово eikon означает образ, портрет. В период формирования христианского искусства, в Византии этим словом обозначалось всякое вообще изображение Спасителя, Богоматери, святого, ангела или события Священной Истории, независимо от тою, было ли это изображение скульптурным(1), монументальной живописью или станковой и независимо от того, какой техникой оно было исполнено. Теперь слово икона применяется по преимуществу к моленной иконе, писанной красками, резной, мозаической и т. д. Именно в этом смысле оно употребляется в археологии и истории искусства. В Церкви мы также делаем известную разницу между стенной росписью и иконой, писанной на доске, в том смысле, что стенная роспись, фреска или мозаика, не является предметом сама по себе, но представляет одно целое со стеной, входит в архитектуру храма, тогда как икона, писанная на доске, — предмет сама по себе. Но по существу их смысл и значение одни и те же. Разницу мы видим лишь в употреблении и назначении того и другого. Таким образом, говоря об иконах, мы будем иметь в виду церковный образ вообще, будь он писан красками на доске, исполнен на стене фреской, мозаикой или же скульптурный. Впрочем, и русское слово образ, как и французское image, имеют смысл очень широкий и относятся ко всем этим видам изображений.

Прежде всего нам придется вкратце остановиться на тех расхождениях, которые существуют в вопросе происхождения христианского искусства и отношения к нему Церкви первых веков. Научные гипотезы о возникновении христианского образа многочисленны, разнообразны и противоречивы; противоречат они часто и точке зрения Церкви. Взгляд же Церкви на этот образ и его возникновение — один-единственный и неизменный от начала до наших дней. Православная Церковь утверждает и учит, что священный образ есть следствие Боговоплощения, на нем основывается и потому присущ самой сущности христианства, от которого он неотделим.

Противоречие этому церковному взгляду распространяется в науке с XVIII века. Известный английский ученый Гиббон (1737-1791), автор книги История упадка и падения Римской Империи, заявил, что первые христиане питали непреодолимое отвращение к изображениям. По его мнению, причиной этого отвращения было еврейское происхождение христиан. Гиббон думал, что первые иконы появились лишь в начале IV века. Мнение Гиббона нашло многих последователей, и идея его, к сожалению, в той или иной форме живут и до наших дней.

Несомненно, некоторые христиане, особенно пришедшие из иудейства, основываясь на ветхозаветном запрете образа, отрицали возможность его и в христианстве, и это тем более, что христианские общины были со всех сторон окружены язычеством с его идолопоклонством. Учитывая весь разрушительный опыт язычества, эти христиане пытались оградить Церковь от заразы идолопоклонства, которое могло проникнуть в нее через художественное творчество. Возможно, что иконоборчество так же старо, как иконопочитание. Все это очень понятно, но не могло иметь решающего значения а Церкви, как мы увидим.

Отвращение первых христиан к искусству основывается, в современной науке, на текстах нескольких древних писателей(2), которые именуются в таких случаях Отцами Церкви и которые якобы являются противниками христианского искусства. Здесь необходимо сделать оговорку: поскольку употребляется церковный термин (Отцы Церкви), то не следует отклоняться от его значения. Но, несмотря на то уважение, с которым Церковь относится к некоторым из древних авторов, основоположных для аргументации ученых (Тертуллиан, Ориген, Евсевий Кесарийский), она не считает их вполне православными(3). Таким образом Церкви приписывается то, что она своим не считает. Даже если эти авторы и боролись бы против христианского искусства, их писания не могут рассматриваться как голос Церкви, а лишь как их частное мнение или как отражение некоторых враждебных образу течений внутри Церкви. Святыми Отцами писателей этих считать никак нельзя, и дело здесь не в словах. Те, кто именует их Отцами Церкви, тем самым отождествляют их позицию с позицией Церкви, голосом, которой они якобы являются. Отсюда и выводится заключение, что сама Церковь боролась с изображениями из страха перед идолопоклонством.

Христианское искусство родилось вне Церкви, — читаем мы, — и, по крайней мере вначале, развивалось почти против ее воли. Христианство, вышедшее из иудейства, было естественно, как и религия, из которой оно произошло, враждебно всякому идолопоклонству. Отсюда вывод: Таким образом, христианское искусство создала не Церковь. По-видимому, она недолго сохраняла к нему равнодушное и незаинтересованное отношение; приняв искусство, она, несомненно, его в некоторой мере регламентировала, но своим возникновением оно обязано инициативе верующих(4). Проникновение образа в христианский культ рассматривается здесь как явление, происшедшее в лучшем случае благодаря нерешительности и колебаниям иерархии перед этой паганизацией христианства. Если искусство появилось в Церкви, то произошло это помимо ее воли. Мы, вероятно, не ошибемся, если отнесем общий переворот в позиции Церкви по отношению к изображениям к периоду между 350-450 гг., — пишет Т. Клаузер. Итак, в глазах современных ученых Церковь, отождествляемая с иерархией и духовенством, противопоставляется верующим и именно эти последние навязали образ иерархии. Но такое отождествление Церкви с одной только иерархией противоречит понятию Церкви, каким оно было в первые века христианства и каким осталось в православии. Именно духовенство и миряне вместе составляют тело Церкви.

Но теории эти противоречат также и материальным памятникам. Ведь известно существование росписей в катакомбах с самых первых веков, притом именно в местах сборов, где происходило богослужение, а также в местах (как, например, римская катакомба Каллиста), где по преимуществу хоронили духовенство. Таким образом, росписи эти были известны не только простым верующим, но и иерархии. Трудно предположить, чтобы духовенство, совершая богослужение перед этими росписями, их не замечало и, если христианство было враждебно искусству, не предпринимало никаких мер, чтобы положить предел такому заблуждению(5).

Иконоборствующая позиция нескольких древних авторов и предубеждение против изображений некоторых христиан нашего времени (а именно протестантов) привело к отождествлению христианского образа с идолом, и это смешение было с легкостью приписано Древней Церкви, для которой якобы ветхозаветный запрет образа оставался действительным. Но никакой православный верующий не может мириться с подобным отождествлением иконы с идолом. И мы знаем, что на всем протяжении своей истории Церковь как раз проводила между ними очень четкую грань. Доказательств этому немало ни в произведениях античных писателей, ни в житиях древних святых, ни позже.

Что касается древних писателей, то даже если признать, что они действительно боролись против изображений (как, например, Евсевий), то уже самый факт противоборства доказывает и существование, и важную роль изображений в христианстве, ибо нельзя бороться с тем, чего нет, и незачем бороться против того, что не имеет значения. Но большинство приводимых авторов, протестуя против изображений, имеют в виду определенно образы языческие. Так, Климент Александрийский, который считается среди них наиболее непримиримым, пишет: Искусство обманывает и обольщает [...] увлекая если не к любви, то во всяком случае к уважению и почитанию статуй и картин. Ибо то же действительно и для живописи. Можно хвалить это искусство, но пусть оно не обманывает человека, выдавая себя за истину. Итак, Климент говорит лишь об изображениях, которые обольщают и обманывают, выдавая себя за истину, то есть борется против изображений ложных. В другом же месте он пишет: Нам разрешается иметь кольцо, служащее печатью. Изображения, выгравированные на нем должны быть предпочтительно голубь, рыба, быстрый корабль под надутыми парусами; можно изображать на нем даже лиру Пликрата или якорь, как Селевк; наконец, рыбака у берега моря, вид которого напомнит нам апостола и детей, вынимаемых из воды. Все перечисленные изображения являются христианскими символами. Итак, ясно, что в глазах Климента существует два совершенно различных рода изображений: одни полезны для христиан, другие ложны и неприемлемы. Сам Климент подтверждает это тем, что порицает христиан, изображающих на своих печатях языческих богов, мечи и стрелы богини войны, бокалы Вакха и прочие предметы. несовместимые с христианством. Все это показывает у Климента мудрое и осторожное отношение к искусству. Правда, он говорит лишь о светском употреблении последнего, не упоминая, о культовой его роли, и отношение его к ней неизвестно.

Следует, однако, иметь в виду, что наука никогда не стояла в отношении христианского искусства на одной и той же точке зрения и наряду с изложенными суждениями были и другие. Так, известный историк искусства Н. Покровский, основываясь на тех же текстах упомянутых древних авторов, а также на писаниях святого Юстина Философа и святого Афинагора, приходит к следующему заключению; Следовательно, ответы апологетов ничего не говорят о принципиальном предубеждении христиан против изображений, а свидетельствуют лишь о недостаточной распространенности их в то время. И действительно, если бы христиане не принимали в принципе никаких изображений, то мы не имелибы памятников христианского искусства первых веков, которые найдены как раз в местах собраний христиан. С другой стороны, распространение изображений в последующие века было бы явлением непонятным и необъяснимым, если бы они не существо-вали раньше.

Но существует еще один текст, который неизменно цитируется в качестве доказательства враждебности Церкви к изображениям. Это 36-е правило Поместного Собора в Эльвире (Испания) около 300 г. Правило это гласит: Изволися нам, чтобы живописных изображений не было в церкви и чтобы то, что почитаемо и, поклоняемо, не было, изображено на стенах. Однако, если мы без предвзятости вдумаемся в смысл этого текста, мы увидим, что он совсем не столь неоспорим, как его пытаются представить. Кдж мы видим, речь идет лишь об изображенцах на стенах, то есть о монументальной живописи, составляющей

одно целое со зданием храма, но ничего не говорится о другого рода изображениях. Между тем мы знаем, что в это время в Испании было много других изображений, например на саркофагах, на священных сосудах и т. д. Если Собор о них не упоминает, то можно заключить, что его постановление продиктовано причи-нами характера скорее практического, чем принципиальным отри-цанием священных изображений. Не следует забывать, что Эльвирский Собор (точная дата которого, кстати, неизвестна) состоялся незадолго до гонений Диоклетиана. Не следует ли видеть в его 36-м правиле скорее попытку оградить святыню от поругания? С другой стороны Эльвирский Собор имел своей целью прекращение разного рода злоупотреблений. Не могло ли их быть также в почитании изображений?

В глазах Церкви решающим фактором является не древность того или иного свидетельства за или против иконы (не хронологический фактор), а то — согласно или несогласно данное свидетель-ство с христианским Откровением.

Отказ от образа в некоторых течениях первых веков христианст-ва объясняется, по-видимому, некоторой неясностью в отношении к образу, а также отсутствием ясного и адекватного богослов-ского языка, как словесного, так и образного. Чтобы ответить на все недоговоренности и на разнообразие отношений к искусству, Церкви придется выработать такой художественный язык и такие словесные формулировки, которые уже не оставят места ни для каких недоразумений. По существу, в области искусства положение было тем же, что и в богословии и в богослужении. Все неясности, нечеткости и отсутствие единства выражения происходили от той трудности, с которой тварный мир воспринимал, ассимилировал и выражал то, что его превосходит. Кроме того, нужно иметь в виду, что Спаситель избрал для Своего воплощения и первой проповеди христианства мир иудейский и грекоримский. В этом мире самый факт вочеловечения Бога и тайна креста были для одних соблазном, для других безумием. Следовательно, соблазном и безумием был и образ, их отражавший. Но как раз к этому миру и была обращена проповедь христианства. Для того чтобы понемногу подготовить людей к воистину непостижимой тайне Боговоплошения, Церковь сначала обращалась к ним на языке, более для них приемлемом, чем прямой образ. Это и представляется нам основной причиной обилия символов в первые века христианства. Это была, по выражению святого Апостола Павла, жидкая пища, свойственная детскому возрасту. Иконность образа очень медленно и с большим трудом усваивалась человеческим сознанием и искусством. Только время и нужды различных исто-рических эпох выявили постепенно этот священный характер, эту иконность образа, привели к упразднению первохристианских символов и очистили христианское искусство от всевозможных чуждых ему элементов, затемнявших его содержание.

Итак, несмотря на существование в Церкви некоторых течений, отрицательно относившихся к изображениям, существовала и основная ее линия, утверждавшая образ, которая без какой-либо внешней формулировки все более и более доминировала. Выражением этой основной линии Церкви и является ее Предание, утверждающее существование иконы Спасителя еще при Его жизни и икон Божией Матери, появившиеся после Пятидесятницы. Предание это свидетельствует о том, что в Церкви с самого начала было ясное понимание смысла и значения образа, что отношение Церкви к образу остается неизменным, что отношение это вытекает из ее учения о Боговоплощении. Согласно этому учению, образ присущ самой сущности христианства, ибо христианство есть Откровение не только Слова Божия, но и Образа Божия, явленного Богочеловеком Иисусом Христом. Церковь учит, что икона основывается на самом факте воплощения второго Лица Святой Троицы. А это значит, что христианский образ не только не означает разрыва, или даже противоречия с ветхозаветным законом, как понимают это протестанты, а как раз наоборот — он есть прямое его осуществле-ние и последствие. Ибо существование образа в Новом Завете предполагается уже самым его запретом в Ветхом Завете. Как ни странно это для постороннего человека, но для самой Церкви существование образа непосредственно вытекает из отсутствия прямого образа в Ветхом Завете — это его последствие и заверше-ние. Предок христианского образа — не язычеекий идол, как это думают иногда, а отсутствие прямого, конкретного образа до воплощения и ветхозаветный символ, точно так же как предком самой Церкви является не языческий мир, а древний Израиль, избранный Богом народ, для принятия Его Откровения. Для Церкви совершенно очевидно, что запрещение образа, данное Священным Писанием в Исходе (20, 4) и во Второзаконии (5, 12-19), есть временная, педагогическая, воспитательная мера, относящаяся лишь к Ветхому Завету, а не принципиальное запре-щение. Дах им заповеди не добры (Езек. 20,25), по жестокосердию их — поясняет причину запрета преп. Иоанн Дамаскин. Ибо запрещая образ прямой и конкретный. Писание в то же время передает повеление Божие делать образы символические, какими являлись скиния и предметы, в ней находящиеся. Они имели прообразовательное, символическое значение, и устройство их было указано самим Богом до мельчайших подробностей.

Учение Церкви об образе и ее отношение к ветхозаветному запрету с особой ясностью выражены преп. Иоанном Дамаскиным в его замечательных Словах в защиту святых икон, написанных в ответ иконоборцам, отрицавшим иконы как раз на основании ветхозаветного запрета и смешивавших христианский образ с идолом. Преп. Иоанн Дамаскин раскрывает смысл ветхозаветного запрета и, на сопоставлении библейских и евангельских текстов, показывает, что христианский образ не только нс противоречит библейскому запрету, а как уже было сказано, является его завершением, так как исходит из самой сущности христианства.

Изложение прео. Иоанна Дамаскява вкратце сводится к следующему: в Ветхом Завете непосредственное общение Бога со Своим народом происходило в голосе, в слове. Он не показывается, пребывает невидимым и подчеркивает, что, слыша Его голос, Израиль не видел нгасяхого образа. Во Второзаконии (4, 12) мы читаем: И глагола Господь к вам на горе иэ среды огня: глас словес Его вы слышасте, и образа не видесте, токмо глас. И немного дальше (ст. 15): Снабдите души своя зело, яко не видесте всякого подобия в день, воньже глагола Господь к вам на горе Хориве из среды огня. Сразу после этого дается строгие запрет (ст. 16-19): Не беззаконнуйте и не сотворите себе самим подобия ваянна, всякого образа мужесха пола или жевска: подобдя всякаго скота же есть на земли: подобия всякаго гада, иже плежет по земли: подобия всяких рыбы елики суть в водах под землею: да не когда воззрев иа небо, и ввдея солнце, и луну, и звезды, всю красоту небесную, прельстився поклонишися им, и послужиши им. Как мы видим, говоря о твари, Писание запрещает ее изображать. Говоря же о Боге, оно настаивает иа том, что Он пребывает невидим: ни народ, ни даже сам Моисей не видели никакого образа Божия и слышали только голос Его. Не видев образа Божия, они естественно не могли в изобразить Его; они могли лишь письменно закрепить слова Божии, что Моисей и сделал. Да а как изобразить невидимое, безтелесное, ие имеющее ни формы, ив величины, ни краске? Но уже в самой вастойчявости ветхозаветных текстов, в подчсрпвавие того, что Израиль слышит слова, но не видит ни образа, ни подобшг, прет. Иоанн Дамаскин усматривает сокровенное указание на будущую возможность и видеть, и изображать Бога, пришедшего во плота. Итак, что таинственно показывается в этих местах? — спрашивает он. — Ясно, что теперь нельзя тебе изображать невидимого Бога; а когда увидишь Безтелесного ради тебя вочеловечшимся, тогда будешь делать изображение человеческого Его вида. Когда Невидимый, облекшись в плоть, становится видимым, тогда изображай подобие Явившегося. Когда {...} кто во образе Божий сый, принял зрак раба (Фил. 2, 6-^7), через это сделался ограниченным в количественном и качестветюм отношениях и облекся в телесный образ, тогда начертывай на досках и выставляй для созерцания Восхотевшегоявиться {...}, Рождениеот Девы, Крещениево Иордане, Преображение на Фаворе {...} все рисуй, и словом, и красками, и в книгах, и на досках. Как, мы видим, уже самое запрещение изображать Бога невидимого подразумевает (как его понимает преп. Иоанн Дамаскин) необходимость изображения Его, когда исполнятся пророчества о Его пришествии, и слова Писания вы нс вййели образа, поэтому его и не делайте означают: не делайте образа Божия, пока вы не видели Бога. Образ Бога невидимого невозможен, ибо как будет изображено то, что недоступно зрению? И если бы такой образ все же был сделан, то за невидимостью Первообраза он был бы основан на воображе-нии, следовательно был бы выдумкой, ложью.

Таким образом, можно сказать, что указание Писания на неизобразимость Бога связано с назначением вообще Израильского народа. Назначение избранного народа — служение истинному Богу. Служение это заключалось в его мессианстве, в подготов-лении и предображении того, что должно было явиться в Новом Завете. В силу этого в Ветхом Завете и могли быть лишь прообразы и символы, как преды юбражения будущего, так как и сам закон не был образом, — говорит преп. Иоанн Дамаскин,.- а как бы переднею стеною для прикрытия образа. Ибо тот же апостол Павел говорит: Сень бо имый закон грядущих благ, а не самый образ вещей (Евр. 10, I)'3. Иначе говоря, образ вещей, то есть реальности, и есть именно Новый Завет.

Что же касается запрета образа твари, данного Богом через Моисея, то этот запрет преследовал только одну цель: не допустить избранный народ до поклонения твари вместо Творца-Да не поклонишися им, ни послужиши им (Исх. 20, 5; Второз. 5, 9), так как при склонности народа к идолослужению как сама тварь, так и образ ее, безусловно, таили опасность обожествления и поклонения им как Богу. Ибо после падения Адама род человеческий подвергся растлению, а с ним и весь земной мир. Поэтому и образ этого растленного грехом человека или какой-либо другой твари не мог приближать человека к единому истинному Богу, а мог, наоборот, лишь удалять от Него, увлекая к идолослужению. Образ этот был нечист и во всяком случае не мог быть строительным. Поэтому нужно было во что бы то ни стало удержаться от прямого, конкретного образа.

Другими словами: никакой образ твари не может заменить образа Божия, которого народ не видел, когда говорил [...] Господь на Хориве. Поэтому-то перед Богом уже само творение какого бы то ни было подобия было беззаконием; Не безаконнуйте, и не сотворите себе самим подобия ваянна, всякого образа подобия мужеска пола или женска (Второз. 4, 16).

То, что ветхозаветный запрет образа является именно мерой оградительной, связанной со служением избранного народа, показывает повеление Бога Моисею устроить по образу, показанному на горе скинию и все, что в ней находилось, в том числе шитых и литых херувимов (Исх. 25, 18; 26, 1 и 31). Э;о повеление делать херувимов указывает прежде всею на возможность изображать духовный тварный мир средствами искусства. Кроме того, херувимов можно делать не вообще сколько угодно и где угодно, ибо евреи могли и перед их образом, как перед всяким другим, впасть в идолослужение. Но херувимов можно и должно было изображать лишь в указанном количестве и только в скинии, как

служителей истинного Бога, то есть в месте и положении, подчер-кивающих их служение.

Это противоречие общему правилу показывает, что само правило не носило абсолютного, принципиального характера. Поэтому и Соломон, получивший излияние мудрости, изображая небо, сделал херувимов и подобия львов и волов, — говорит Иоанн Дамаскин. То, что твари изображались при храме, то есть там, где воздавалось поклонение единому истинному Богу, несомненно исключало всякую возможность их обоготворения(6).

Для устройства скинии по указанному образу Богом назнача-ются люди, причем люди, которые не просто могут сделать показанное по словам Моисея, в силу своих естественных способностей. Нет. Господь говорит: Исполних его [Веселиила] Духом Божий премудрости, и смышления, и ведения, во всяком деле разумети. И дальше о помощниках Веселиила: Всякому смысленному сердцем дах смысл, и потрудятся, и сотворят вся, елика заповедах тебе (Исх. 31, 3 и 6). Здесь явное указание на то, что искусство на служение Богу не есть искусство вообще, как таковое:

его основа — не способность или мудрость человеческая, а пре-мудрость Духа Божия, дух смышления и дух ведения, дарованный самим Богом. Другими словами — богодухновенен самый принцип богослужебного искусства; этим Писание проводит четкую грань между искусством, посвященным богослужению, и искусством вне его.

Для нас это очень важно, так как эта обособленность, богодухно-венность богослужебного искусства свойственна не только Ветхому Завету, но самому принципу этого искусства. Таким он был в Ветхом Завете, таким он остался и в Новом Завете.

Но вернемся к объяснению преп. Иоанна Дамаскина. Если в Ветхом Завете непосредственное Божественное Откровение людям осуществлялось в слове, то в Новом Завете оно осуществляется и в слове, и в образе, ибо Невидимый стал видим, Неописуемый сделался описуемым. Теперь Бог открывается людям не только в слове, через посредство пророков: Он Сам является им в Лице воплощенного Слова, Он пребывает с людьми. В Евангелии от Матфея (13, 16-17), говорит преп. Иоанн Дамаскин, Господь, то есть тот самый Бог, Который проглаголал в Ветхом Завете, говорит, ублажая Своих учеников, а с ними и всех тех, кто живет их жизнью и идет по их стопам: Ваша же блаженна очеса, яко видят:

и уши ваши яко слышат. Аминь бо глаголю вам, яко мнози пророци и праведницы вожделеша видети яже видете, и не видеша: и слышати яже слышете, и не слышаша. И действительно, когда Христос говорит Своим ученикам, что глаза их блаженны потому, что видят то, что видят, и уши их блаженны потому, что слышат то, что слышат, это явно относится к чему-то такому, чего никто еще не видал и не слыхал, так как у людей всегда были глаза и уши, чтобы видеть и слышать. Эти слова Христовы не относятся

и к Его чудесам, так как ветхозаветные пророки тоже творили чудеса (так, Моисей, Илья, воскресивший мертвого, заключивший небеса и т. д.). Слова эти значат, что ученики уже непосредственно видели и слышали возвещенного пророками воплотившегося Бога. Бога никтоже виде нигдеже, — говорит евангелист Иоанн Богослов, — единородный Сын, сый в лоне Отчи, Той исповеда (Ио. 1, 18).

Отличительная черта Нового Завета есть то, что в нем слово неотделимо от образа. Поэтому Отцы и Соборы, всякий раз говоря об образе, подчеркивают: Якоже слышахом, тако и видехом, цитируя псалом 47, 9: Якоже слышахом, тако и видехом во граде Господа сил, во граде Бога нашего17. То, что человек видит, неотделимо здесь от того, что он слышит. Но то, что слышали и видели Давид и Соломон, было лишь пророческими словами, пророческими образами того, что осуществилось в Новом Завете. Теперь же, в Новом Завете, человек получает Откровение грядущего Царствия Божия, и Откровение это дается ему и в слове, и в образе воплощенным Сыном Вожиим.

Апостолы видели своими телесными глазами то, что в Ветхом Завете было лишь предображено в символах. Бестелесный и не имеющий формы Бог некогда не был изображаем никак. Теперь же, когда Бог явился во плоти и с человеки поживе, я изображаю видимую сторону Бога18. В этом-то и состоит коренная разница между ветхозаветными видениями и новозаветным образом: тогда пророки видели духовными очами нематериальный, невеществен-ный образ, предуказывавший будущее (Иезекииль, Иаков, Исаия...). Теперь же человек видит телесными глазами исполнение их провидения — Бога во плоти. Святой евангелист Иоанн выражает это с большой силой в начальных словах своего Первого послания: Еже бе иеперва, еже слышахом, еже видехом очима нашима, еже узрехом, и руки наша осязаша....

Итак, — продолжает преп. Иоанн Дамаскин, — апостолы телесным образом видели Христа, видели Его страдания, Его чудеса и слышали Его слова. Сильно желаем и мы увидеть и услышать [...]. Те видели лицом к лицу, так как Он телесно присутствовал. Мы же — потому, что Он не присутствует телесно, как бы через посредство книг слушаем слова Его и освящаем свой слух, и через него свою душу, и считаем себя блаженными, и поклоняемся, почитая книги, через посредство которых мы слышим Его слова. Так и через посредство иконной живописи мы созерцаем изображения телесного Его вида, и чудес, и страданий Его, освяща-емся и вполне удовлетворяемся, и радуемся, и считаем себя счаст-ливыми {...}. И почитаем и кланяемся телесному образу Его. А созерцая телесный вид Его, мы восходим, насколько это возможно, к созерцанию и славы Его Божества {...}". Следовательно, подобно тому как через чувственные слова, которые мы слышим телесными ушами, мы также понимаем и духовное, так и через телесное созерцание приходим к созерцанию духовному.

Это толкование святого отца нашего Иоанна Дамаскина не является ни выражением его личного мнения, ни некоторым добавлением к первоначальному учению Церкви. Учение об образе органически входит в состав христианского учения, так же как, например, учение о двух природах Иисуса Христа или почитание Богоматери. Преп. Иоанн Дамаскин лишь систематизировал и формулировал в VIII веке то, что существовало о Церкви изначала. Сделал он это в ответ на положение, которое требовало большой ясности и точности, так же как ему пришлось формулировать учение Церкви о православной вере в целом — в своем замечательном творении Точное изложение православной веры.

Итак, ветхозаветные прообразы возвещали грядущее спасение, явление Бога во плоти и приобщение человека к Божественному бытию, то, что Отцы выразили четкой и ясной формулой: Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом. В центре дела нашего искупления стоит Христос, Бог, ставший Человеком, и непосред-ственно рядом с Ним первый человек достигший обожения — Богоматерь. На этих двух Лицах сосредоточивается все многообра-зие ветхозаветных образов как исторических, так и выраженных через животных или предметы. Так, например, жертвоприношение Исаака, агнец, медный змий прелображали Христа; Эсфирь, заступница эа народ перед царем, стамна, содержащая небесный хлеб, жезл Ааронов и другие предображали Богоматерь. Осуществление этих пророческих предображений и выражается в новозаветной Церкви двумя основными образами, занимаюидами центральное положение в нашем богослужении: образами Спасителя — Бога, ставшего Человеком, и образом пресвятой Богородицы — первого человеческого существа, достигшего полного обожения. Поэтому и первые иконы, появившиеся одновременно с христианством, суть иконы Христа и Богоматери. Утверждая это своим Преданием, Церковь основывает на этих двух образах всю свою иконографию.

Осуществление обета, данного Богом человеку, освящает всю тварь, в том числе и людей Ветхого Завета, включая и объединяя их в едином искупленном человечестве. Теперь, после Боговопло-щения, мы уже можем изображать и пророков, и праотцев Ветхого Завета, как представителей человечества, уже искупленного кровью воплощенною Сына Божия. Изображения этих людей, так же как и новозаветных праведников, уже не могут теперь привести нас к идолопоклонству, так как мы получили от Бога способность, — говорит снятой Иоанн Дамаскин — различать, и знаем — что может быть изобразимо и что не может быть выражено посред-ством изображения. Ибо закон пестун нам бысть во Христа, да от веры оправдимся [...]. Пришедшей же вере, уже не под пестуном семы (Гал, 3, 24-25; см. также Гал. 4, З)21. Мы не изображаем пороки людей, не делаем изображений во славу демонов; мы де-лаем изображения во славу Божию и Его святых и для соревнования в добродетелях, избежания порока и спасения души.

Онтологическая связь христианства с образом послужила основой преданию, согласно которому Церковь изначала несла проповедь миру одновременно и словом, и образом. Поэтому Отцы Седьмого Вселенского Собора и говорят, что предание делать живописные изображения [...] существовало еще во времена апостольской проповеди. Эта связь христианства с образом и объясняет тот факт, что образ появляется в Церкви изначала, как нечто само собой разумеющееся, и занимает в ней принадлежащее ему место, несмотря на ветхозаветный запрет и некоторое противодействие.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Следует сказать, что, вопреки распространенному мнению. Православная Церковь не только никогда не запрещала скульптурных изображений, но что такого запрета Вообще быть не может, так как он не мог бы быть ничем обоснован.

2. Имеются в виду главным образом Тертуллиан (160-240 или 250), Климент Александрийский(150-2!6). Ориген(185-254);ЕвсевийКесарииский(265-339) и другие, менее известные, как Мииуциус Феликс (II или III век), Арновий (255 или 260) и Лактаниий (240 или 250-?).

3. Тертуллиан, несмотря на то что был блестящим апологетом и исповедником христианства, кончил свою жизнь в монтанистской секте, и сочинение О целомудрии, в котором он протестует против некоторых изображений, было написано, когда он уже ушел из Церкви. Ориген был осужден Пятым Вселенским Собором. Евсевий, склонный к арианству был также оригенистом.

4. I. Brehier, L'art chretien. Paris, 1928, pp. 13, 16. См. также: Dictionnaire d'Archeologie chretienne et de Liturgie (Cabrol, Paris, 19)5); Ch. Diehl. Manuel d'Art byzantin, t. 1, 1925, p. 1, 360; Ecclesia (Encyclopedic de I'Eglise romainf), Paris, 1927, p. 611; L. Reau. L'Art du Moyen-age, coil. L'Evolution dc 1'Humanite, Paris, 1935, pp. 2-3; Лазарев В. Н. История византийской живописи. М.-Л., 1947, т. 1, с. 41. Grabar A. L'lconoclasrne byzantin. Pans, 1957, chap. L'Eglise et les images. Klauser Th. Die Ausserungen der alten Kirche zur Kunsl. In.: Gesammelte Arbeilen sur Liturgie-Geschichte. Milnchen, 1974, pp. 327-337.

5. Правда, современная наука иногда предпочитает не следовать датировкам прежних ученых, а наоборот, предпочитает г.ередатировать фрески в зависимости от личных научных установок тех или иных авторов. Так Т. Клаузер считает, что датировки эти следует изменить применительно к высказываемым им теоретическим соображениям. Это на деле и происходит в настоящее время. См., напр., журнал "Les Dossier' de L'Areheologie" (¦ 18, 1977 г.), где одни и те же фрески относятся то ко II, то к IVв. в зависимости научных методов авторов.

6. Интересно отметить, что если древние евреи не откапывались от изображении скульптурных, ваянных, которые были и в скинии, и в краме Соломона, то евреи нашего времени, наоборот, строго придерживаются буквы 1акона, щпрешаюшею именно изображения ваянные. (См.: NamrnyiE. L'Espirit de L'art juif. 1957, p. 27).

Сказал Господь Моисею: не сотвори себе всякаго подобия (Исх.20,4), но не сказал: не сотвори никакого подобия, а всякого, какие делают еллины, изображая подобия и лица волхвов, прелюбодеев и убийц, зверей и птиц и гадов, называя эти подобия богами и поклоняясь им. Если же досточтимое подобие в честь и славу Божию, то ты этим не согрешаешь. Если же не веришь сему, то приведем тебе в доказательство слово Божие, сказанное Моисею. Сказав ему прежде: не сотвори всякого подобия, Бог повелевает потом тому же Моисею сотворить многие подобия (Исх. 12 и 26). Во первых храм, то есть скинию завета Господня, а потом внутри храма Бог повелел устроить все по подобию и по образу предметов небесных. А как на небе находятся херувимы, то повелел Моисею сделать из золота херувимов, и принести Себе вытесанные две скрижали, на которых перстом Своим святым начертал десять слов, и стамну златую, содержащую манну, и жезл Ааронов повелел вложить в ковчег; затем, по стенам и по завесам повелел вышить херувимов синетою и червленицею. Смотрите и слушайте разумно: скиния, сделанная из золота и серебра, из червленицы и багряницы и из других вещей, скрижали же, вытесанные из камня; так и мы делаем подобные изображения, которые почитать и покланяться им есть дело хорошее и богоугодное, только не следует их боготворить и говорить образу: ты наш бог; но почитать его как образ подобия плотского смотрения (воплощения), или как образ раба Божия и угодника, например, Илии, или образ пречистой Богородицы. Если же, мудрствуя безумно, скажешь, что честные и святые вещи, которые Господь повелел сотворить Моисею, как то: скинию, херувимов, кивот, скрижали, стамну, имущую манну, и прочее, следует почитать, поклоняться же не должно ничему, кроме одного Бога, то против этого ответим: если этим предметам не следует поклоняться, то каким образом покланялись им сам великий пророк и законодатель Моисей, богоотец Давид, царь и пророк, затем Иона, Даниил и Ездра? Все они поклонялись рукотворенным вещам. В книге Исход говориться: егда вхождаше Моисей в скинию, тотчас сходил столп облачный и являлся Гоподь в скинии в столпе облачном (Исх.33,8.9.10). Люди же, видя столп облачный, поклонялись каждый из дверей своей кущи. Поклонялись же столпу облачному и скинии потому, что Бог, невидимый по существу, ради нашей немощи покрывался столпом облачным и в этом свете являлся в скинии. Итак, столп облачный служил для них как бы ризою (в которую облачался Господь); вместо же селения небесного, Он имел скинию, которая ныне именуется церковью. Разве не мог Бог беседовать к людям без скинии? Но этим он желал с самого начала показать честь и славу церкви Божией.

Опять в Исходе Писание свидетельствует, что когда Моисей окончил все дела, созидая скинию свидения, и внес в храм свидения кивот Божий и закрыл завесою, тогда облак покрыл храм и славы Господней исполнился храм, и воззвал Господь Моисея из храма свидения. Когда храм был создан, не было никакого знамения; когда же внесен был кивот, тогда слава Господня наполнила храм, и Господь стал говорить из храма (Исх. 40,33-38). И к Соломону Господь сказал: освяти храм сей, егоже создал еси, еже положити имя Мое тамо во веки, и будут очи Мои ту и сердце Мое во вся дни (3 Цар.9,3). Если же Сам Господь Бог говорит, что имя Его и очи и сердце в церкви во веки, то ясно, что Сам Господь Бог пребывает в церкви. Уразумеем же и вникнем внимательно, что где церковь в славу Господа Бога Вседержителя, там и пришествие Божие, а где пришествие Божие, то кто не поклонится этому месту? И если церкви следует кланяться, то как не поклониться образу Господа нашего Иисуса Христа и святых Его и прочим Божественным предметам, ради которых и сама церковь становиться святою? О, безумные! Зачем вы Божии священные предметы сравниваете с идолами? Поймите, что мы вам скажем, именно, что вы сами подобны идолам и, имея глаза, не видите истины, и в то время, как добрые люди кланяются писанному образу Божию, смотрительно явившемуся в человеческом теле, вы не видите в этом благочестия, а обращаете сие себе в смех. Воистину, смех ваш обращается в плач, ибо, имея уши, не слышите истины и доброго учения Священного Писания, по причине окаменения сердец ваших. Мы же, вместо скинии имеем церковь, созданную во славу Божию, и вместо скрижалей имеем Священное Писание новой благодати, вместо шитых херувимов имеем образ Христа и святых Его, вместо стамны с манною имеем святый хлеб и вино, претворяемые в Тело и Кровь Христовы, вместо жезла Ааронова имеем жезл Христов, то есть Животворящий и пречистый Крест, и прочее. И когда взираем на написанный образ Христова подобия, то исполняемся радости духовной, видя Его, Владыку, изображенным в том плотском виде, в котором Он благоволил пожить с людьми, и от этого исполняемся страха Божия и памятуем чудеса, которые Он сотворил, живя на земли. Если же видим изображения святых апостолов и учителей, то при этом возобновляется в сердце нашем их премудрое учение. Почитаем и святых ангелов, призывая их в помощь, так как они наши хранители и защитники от лукавого, руководители и податели силы, почему мы и славим их песнями и пением. Хвалим истинных пророков, как предсказавших неложно о Христе, Воспеваем и славим апостолов Христовых, как проповедавших нам Солнце Правды - Христа, превечного Бога. Ублажаем святых святителей, которые были ревнителями апостолов и изъяснили правую веру, прогнав ереси. Величаем святых мучеников, как сотворивших нетленную куплю, которые кровью приобрели небеса и не отверглись Христа. Дивимся преподобным отцам, которые трудами, постом и слезами изнурили себя, при жизни сделались мертвыми, а по смерти оказались живыми.

Еретики говорят, что Бог заповедал: не сотвори богов серебряных и богов золотых. На это отвечаем: Бог сказал иудеям, которые в пустыне слили себе тельца и говорили: се бози твои, Израилю, а впоследствии воздали божескую честь Веельфегору, при Ахаве же - Ваалу, то есть Крону, при Манассии - Дию, при Иеровоаме - златым юницам, при Навуходоносоре - образу златому. И пророк о них говорит: пожроша сыны своя бесовом, оставив истиннаго Бога, сотворили идолов в честь скверных людей и бессловесных животных и именовали их богами. Мы же не идолов делаем, не тельцов, не юниц, но служим живому Богу и святым Его, ибо никто из любящих царя не бесчестит его хоругви. Если иконы, как вы мудрствуете, подобны идолам, то и скиния, которую сотворил Моисей, и церковь, устроенная Соломоном, по-вашему, подобны идольским храмам, и жертвы, которые в них приносились во славу Божию, подобны еллинским жертвам, которые они приносили идолам, и ковчег, в котором были скрижали завета и прочее, ничем не отличается от твоего сундука, в котором ты хранишь домашние вещи, и жезл Ааронов прозябший не отличается от твоего посоха, на который ты опираешься, и свещник златый, имевший семь светильников, не отличается от твоего свещника, который ты вжигаешь у себя в доме. Если все эти предметы, как мы сказали, одинаковы между собой, то и святые иконы подобны идолам. Как при Ное Бог мог и без ковчега спасти его, ибо все возможно Богу, однако же устроил ему спасение посредством бездушной и рукотворенной вещи. Так же и евреев Бог мог и без медного змия спасти от угрызений змей, но благоволил по неизреченным судьбам Своим посредством медного змия избавить их от смерти; так и нам ныне Господь и Бог наш посредством видимых святых икон и других божественных предметов невидимо устрояет спасение. Ибо так Сам Он повелел и изобразил на плащанице, образ Свой, который впоследствии был отнесен в Царьград. Затем святые апостолы повелели евангелисту Луке написать на иконе пречистый Его образ и поклонились изображенному на ней божественному Его человечеству. Евангелист Лука написал также и образ Пречистой Его Матери, Которая есть воистину Богородица. Если же вы несмысленные умом, сомневаетесь, каким образом посредством неодушевленных и рукотворенных предметов могут совершаться чудеса, то знайте, что Богу все возможно. Каким образом, когда Моисей чудодействовал, то не ему, а его жезлу сообщил Бог силу совершать чудеса, также и милоти Иилиной Бог даровал Свою благодать, и ею Елисей совершил страшные знамения, которых не мог совершить сам по себе. Иудеи почитали пророческие и патриаршеские гробы и перенесли из Египта кости Иосифовы. Послушаем Павла, говорящего о различных дарованиях духовной благодати, как сказано в Святом Писании: якоже устроих церквам галатийским, тако и вы сотворяйте (1 Кор.16,1).

Вы же, надменные сердцем, беззаконие делаете, и руки ваши сплетают неправду; не разумея истины, вы заблудились от чрева, глаголете лжу. Вы устремились в море мира сего, покушаясь врачевать души других, а сами, будучи одержимы недугом, не разумеете сего и требуете себе почитания преимущественно пред прочими. Руководясь рассуждением плотского ума своего, вы тучнеете, здравия же душевного лишены, как не сохранившие заповедей Господних. Больное око не может взирать на лучи солнечные, так и несмысленный не может говорить от Святого Писания правильно, ибо вместо истины от видит одне только тени, по причине своей порочности. Как с потерею здоровья заступает вместо его болезнь, так и по утрате душею родительницы добродетелей - святой веры, вселяется в сердце враг и ослепляет душевные очи. Как аспид глухой, когда услышит обавающаго (заговоры), то кладет одно ухо на землю, а другое затыкает хвостом своим, чтобы не слышать голоса, произносящего обаяние, так и эти неразумные, по причине своего непокорства и лености, а главное, по причине зависти, не слушают вразумления, а затем по причине безумного стыда держаться злого и пагубного своего учения. О безумные, достояния сатаны, внуки греха, пища прелести, тьма нечестия, наследники геенны, нечестивые гребцы законопреступника и скорые наставники друг другу в лукавстве! Вы празднуете нечестиво, рассуждая не преподобно и, вместо прославления имени Божия, вы соделались причиною того, что оно хулится. Это ли - свет ваш пред человеки? Это не свет, а тьма. Воистину, люди сии буи и немудры. Ослепи бо их злоба их; видяще не видят, и слышаще не слышат; сердце их суетно, не дает им разуметь тайн Божиих. Не малы ваши хитрости, но немощны, хотя и кажутся великими, тучными, с румяным и здоровым лицем, ибо в них нет сердца, очи больные, ноги не могут ходить, руки лишены здравия, язык проворен к брани, готов проглотить, но уста замыкаются, а затем и сам предается сну. Говорит Писание: аще кто противиться воле Божией и учению святых его апостолов и словам нашего православнаго писания, того в дом свой не приемлите, и радоватися ему не глаголите: глаголяй бо ему радоватися, сообщается делом его злым (2 Иоан. 10,11).

Каждую сущность, каждое понятие, каждый предмет духовного и материального мира человек может выразить словом . Но помимо словесного - вербального - отражения мира, существует и зрительное - визуальное, которое выражается линиями и красками (на плоскости), или объемными предметными формами (в пространстве) . Поэтому прежде чем дать определение иконы, следует обратиться к психологии зрительного восприятия.

Существуют две стороны такого восприятия: в первом случае мы видим сам объект , а во втором - его изображение (опосредованное восприятие). Следовательно, изображение при его опосредованном восприятии является символом или образом реально существующего предмета.

В иконографии понятие образ относится к конкретному иконописному изображению ; понятие же первообраз соотносится с тем, кто изображается.

Взаимосвязь этих двух основополагающих понятий можно представить следующими примерами: человек и его живописное изображение - портрет; звук речи и его графическое изображение - буква.

Итак, икона - это изображение Господа, Божией Матери, святых и т.д.. Данное определение охватывает только портретно-иллюстративную сторону содержания такого сложного явления, ка православная иконопись.

Икона - изображение священное, поскольку имеет не только визуально-познавательную функцию , но и молитвенную. В богослужеьном круге литургически почитаются более двухсот чудотворных икон. Почитая святые иконы, мы всю меру своего молитвенного усердия переносим не на предмет, а на Того, кто стоит за этим предметом, т.е. через Образ к Первообразу.

Бережное отношение, не только к сятыне, но и к другим, памятным для человека предметам - показатель его духовного уровня.

Вывод ясен: почитая святыню - предмет, посвященный Богу и освященный Богом, мы поклоняемся Самому Богу, отразившемуся в нем. Почитая святого, мощи его или изображение его, мы почитаем человека обоженного, преображенного Господом и, следовательно, самого Господа. Вот почему не надо возносит молитву перед фотографиями, сделанными во время земной жизни святого 9например св. Иоанна Кронштадтсткого, фотопортретов, которого сохранилось великое множество), ибо все они передают изображение человека в процессе его восхождения к горним высотам духа; икона же, благодаря своему особому образно-символическому языку, являет нам угодника Божьего в состоянии прославленном.

Но этим не исчерпывается суть такого сложного понятия, как икона. Православная вера основана на двух источниках: Священном Писании и Священном Предании. И если Священное Писание можно определить, как Откровение Божие, зафиксированное в визуально-знаковой системе (письменность), то икона - Откровение Божие, выраженное в системе визуально-образной (в линиях и красках). Осознание Священных изображений частью Священного Предания, приводит к восприятию иконы, как богословия в зрительных образах, как явления, которое выражает собой соборный разум Церкви. Поэтому творцами канонов (правил, по которым пишутся иконы) являются, прежде всего святые отцы.

А тепреь необходимо пояснить, что такое канон.

Для предыдущих поколений, живших и рождавшихся в Правосланой среде, был вполне доступен язык иконы, ибо язык этот вполне понятен только для людей знающих Священнное писание, чинопоследование богослужения и учавствующих в Таинствах. Современному же человеку, особенно недавно пришедшему в Церковь, этого достигнуть достаточно сложнеее. Сложность заключается еще и в том, что, начиная с 18 века каноническая икона вытесняется иконами акдемического письма - по сути, картинами на религиозные темы. Этот стиль иконописания, пришедший в Россию с католического Запада, получил особенное развитие в послепетровское время, в синодальный период истории Русской Православной Церкви.

И в настоящее время, несмотря на то, что иконописцы возрождают традиции канонического письма, во многих церквях в большинстве своем можно увидеть изображения в "академическом" стиле.

Конечно, икона - это всегда святыня, в какой бы живописной манере она бы не была написана. Главное, что бы всегда ощущалась степень ответственности иконописца за свою работу перед тем, ког он изображает: образ должен быть достоин Первообраза.

Однако, нередко возникает вопрос: а зачем необходимо придерживаться древних правил изображения, если они весьма странны с точки зрения реалистической изобразительной грамотности: и явные нарушения пропорций фигур, и искаженная передача фактуры материалов, и нарушения законов линейной перспективы? Может быть древние иконописцы просто не имели элементарных навыков в рисовании? И не лучше ли иметь в церквах добротно написанные картины?

Ответ на эти вопросы дает сравнительный анализ иконы и живописного произведения.

Каковы же особенные стилистические особенности изобразительного языка православной иконописи? Каковы внешние отличия иконы от картины?

1)Подчеркнутая условность изображения. Изображается не столько сам предмет, сколько идея предмета; все подчинено раскрытию внутреннего смысла. Отсюда "деформированные, как правило, удлиненные пропорции фигур - идея преображенной плоти, обитающей в Мире Горнем. В иконе нет того торжества телесности, которое можно увидеть, скажем, на полотнах Рубенса.

2)Принцип изображения пространства. Для иконы характерна обратная перспектива, где точка схода располагается не в глубине картинной плоскости на воображаемой линии горизонта, а в предстоящем пред иконой человеке - идея изливания Мира Горнего в наш мир, мир дольний.

3)Остутствие внешнего источника света. Свет исходит от ликов и фигур, из глубины их, как символ святости.

4)Цвет не является средством колористического построения иконы, он несет символическую функцию. Например, красный цвет на иконах мучеников может символизировать жертвование собой ради Христа, а на других иконах - это цвет царского достоинства.
5)Для икон характерна единовременность изображения: все события происходят сразу. На иконе Преображения Господня мы видим и Христа, поднимающегося с учениками в гору, и Господа Преобразившегося, и учеников павших "на лица свои" (Мф. 17,6), и их же, спускающихся с горы.
Каноническая икона не имеет случайных деталей, украшений, лишенных смыслового значения. Даже оклад не признавался древними иконописцами, поскольку его функция - чисто декоративная.

Подводя итог всему сказанному, можно сделать определенный вывод: икона - явление времени новозаветного, она - зримое свидетельство Боговоплощения, ибо "Бога не видел никто никогда: Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил." (Ин. 1,18). Главная задача иконы, в отличие от картины, которая передает чувственную, материальную сторону мира, показать реальность мира духовного, дать ощущение реального присутсвия святого. Картина - веха на пути эстетического становления человека; икона - веха на пути спасения.

Православная икона - живописный образ, воплотивший слово Божие. Все, что свидетельствует о Боге, должно быть достойно Его, и поэтому в иконе большое значение имеет формальная сторона, а именно - мастерство иконописца. Икона (в особенности древнерусская) является частью мировой художественной культуры, а имена выдающихся иконописцев известны не только одному православному миру. Но надо всегда помнить, что основное предназначение иконы - молитвенное. Поэтому единственное место для иконы - это храм Божий, исследовать же икону только с искусствоведческой точки зрения - нельзя. Кощунственно, если театральный критик вздумает писать рецензию на литургию, но не менее безнравственно видеть в иконе только шедевр древнерусского изобразительного искусства.

Пятница, 10 Май 2013 17:14

О СВЯТЫХ ИКОНАХ

Автор

Господь произнес притчу о том, как хозяин раздал таланты своим рабам, сообразуясь со способностями каждого. По прошествии некоторого времени он потребовал от них отчета и наградил тех, кто заработали столько же, сколько получили. Но того, кто ничего не делал и принес только полученный им талант, он подверг строгому наказанию. Хозяин тот - Господь Бог, таланты - Его дарования, рабы - люди. Дает Господь дарования духовные, дает отдельным людям, дает и целым народам.

До пришествия Христа словеса Божии были вверены Израилю. Когда заколебался Израиль в вере, когда стала падать Иудея, воззвал пророк Варух, ученик пророка Иеремии: «Сия книга повелений Божиих и закон, пребывающий во век. Все держащиеся ее будут жить, а оставляющие ее умрут. Обратись, Иаков, возьми ее, ходи при свете сияния ее! Не отдавай другому славы твоей и полезного для тебя - чужому народу. Счастливы мы, что мы знаем, что благоугодно Богу».

Однако Израиль не пребыл в завете Божием и, отвергшись Сына Божиего, отпал от Бога. Господь основал новозаветную Церковь Свою, в которую вошли многие бывшие языческие народы. Особой хранительницей Православия после победы христианства над язычеством стала Византия, в которой Вселенские Соборы и Святые Отцы установили точное изложение догматов веры и православное учение. После же падения Византии православная вера наиболее хранилась русским народом, к тому времени уже вполне впитавшим ее в себя. Народный быт и государственные законы,обычаи, все имело в своей основе веру православную или согласовалось с ней. Одним из олицетворений православной веры являются наши храмы, и ими покрыта была вся Русская земля.

Сам храм есть уже изображение невидимой вселенской Церкви, о которой мы говорим в Символе Веры: «Во единую, святую, соборную и апостольскую Церковь». Посему и называются наши храмы церквями. Возвышающийся над церковью купол указывает нам стремление к небу и напоминает нам о небесных сводах, под коими возносится молитва наша к Богу. Он напоминает нам небо невидимое, горнее царство Божие.

Храмы украшаются иконами. Иконы- не простое изображение какого-либо лица или события. Икона есть символ невидимого. Если видим нам внешний облик Христа, Его угодников, то икона должна изображать и внутренний их Облик - их святость. Даже светские изображения часто олицетворяют нам ту или иную идею. Возьмем, например, известный памятник Петра Великого в Петрограде, где он изображен на коне, высоко поднявшем своего всадника, что изображает, насколько высоко он поднял Россию во многих отношениях. Многие другие памятники изображают ту или иную идею. Если так в искусстве светском, тем более должно быть то же в духовном, где изображается высшее, небесное, духовное. Икона не есть портрет; портрет изображает только земной облик человека, икона же изображает и внутреннее его состояние. Даже если изобразить только внешний облик, в разные моменты изображения будут различными. Блаженнейший митрополит Анастасий рассказывал, как, будучи студентом Духовной Академии, он с другими своими сверстниками был в Кронштадте на богослужениях праведного отца Иоанна. И когда отец Иоанн заканчивал литургию, вид у него был свтло-озаренный, словно у Моисея, когда он сходил с горы Синайской. Через некоторое время отец Иоанн принимал их у себя в келье и был, как обычный человек. Да и Сам Господь наш Иисус Христос однажды показал нам Свою Божественную славу на горе Фаворе, а в остальное время Он казался обычным человеком, и люди удивлялись, откуда у него такая сила и чудеса.

Икона должна изображать не только внешнее, но и внутреннюю жизнь, святость и близость к небу. Главным образом это изображается в лике иконы и во взгляде, а в соответствии тому должна писаться и остальная часть иконы. На изображение состояния духа, скрытого под плотию, и напрапвлялось все внимание наших православных иконописцев. Чем лучше это удавалось, тем лучше являлась икона. Часто бывали при том недостатки изображения тех или иных частей тела, не потому, что это делалось сознательно иконописцами, а потому, что достижение главной цели не всегда дозволяло им обратить достаточно внимания на второстепенные стороны. Впочем, если даже делать обычные снимки, особенно неожиданные, то, несомненно, на многих бы получились неестественные положения тел человеческих, которых мы обычно не замечаем.

Нельзя написать икону, только изобразив внешний облик тела, но на ней должны отображаться невидимые подвиги и сиять небесная слава. Это в совершенстве может сделать тот, кто сам живет духовной жизнью, и кому понятны и близки жития святых. Посему наши древние иконописцы всегда так делали и подготовлялись к тому молитвой и постом. Многим так написанным иконам Господь давал чудотворную силу.

Конечно, каждая икона после освящения должна почитаться, и к ней нельзя относиться пренебрежительно и непочтительно, почему мы воздержимся от обсуждений об иконах, уже стоящих в храмах, но стремиться мывсегда должны к лучшему, а самое главное, не столько обращать внимание на внешнюю красоту икон, сколько на их духовность. Иконы же, явно не удовлетворяющие требованиям православной иконописи, нельзя ставить в храмах и даже иногда в домах.

Икону могут писать не все, обладающие искусством и сособностью к писанию. Часто настроение того, кто пишет икону, и желание послужить Богу имеет больше значения, чем само искусство писания. После Петра Великого в России, вместе с тем хорошим, что было принесено с Запада, вошло и многое новое, чуждое православному духу влияние, которому подпала значительная часть образованного русского класса, внося в творения их многие не полезные, нехорошие новшества. Частично это отразилось и в иконописи. Вместо подражания древним русским иконописцам стало господствовать подражание чуждым православию художникам Запада. Новые изображения хотя и были очень красивыми, но не соответствовали духу иконописи. Чуждый православию дух стал внедряться в России и постепенно расшатал ее.

К нам сейчас обращены слова пророка: «Не отдавай другому славы твоей, и полезного для тебя чужому народу». Как в жизни, так и в церковныз обычаях должны мы вернуться к тем твердым и чистым основам, на которых строилась и держалась Россия. Отображением их является и наша иконопись. Не в чуждом для православия духе должны писаться иконы для наших храмов. Неверно думают те, кто утверждают, что православные иконы должны писаться обязательно теными красками и с неестественным положением тела. Древние иконы писались яркими светлыми красками и со временем стали темными, от времени и насевшей с веками пыли. Но вместе с тем надо помнить, что действительно многие святые были смуглыми, порводя жизнь свою в жарких пустынях, и что действительно у многих тела были истощены многолетними подвигами. Славились они не земной, а небесной красотой. Да помогут они своими молитвами, чтобы наши храмы были отображением небесной славы, а паства наша объединилась в искании Царства Божия и, как своим храмом, так и жизнью проповедовала истину Православия.

 

Быть может, следует вернуться к образу "Отечество". Видимо, образ этот, задуманный как образ предвечного рождения Сына от Отца, сразу же, в силу некоторой внутренней необходимости, превращается в образ Святой Троицы. И Троица эта не полна, не совершенна, самое иконографическое строение ее является неудобоносимым бременем. Основное стремление этого образа есть изображение Троицы, уходящей в свои недра. Во всем изображении господствует величественный образ Отца. Сын, изображенный в образе Эммануила, расположен как бы в недрах Отца. Дух Святой в образе голубя бесконечно умален образом Своим перед образом Сына и Отца. Он изображен окруженный мандролой в чреве Сына, со сложенными крыльями, или парящим, или иногда как бы вылетающим из чрева Эммануила. Получается бесконечно отягощающее движение внутрь.

Образ Троицы, так изображенный, величественный и .торжественный, скрывает, думается, в самой основе неисправимую неправильность, он стремится и не может сопрячься с богослужебным строем Церкви и с внутренним движением молитвы, сковывая ее своей тяжестью. В этой иконе мы видим, как образ Отца не находит вполне правильного иконографического осуществления. И, как призывал Московский Собор и некоторые отцы, быть может, правильно воздержаться от таких изображений. Но изображение становится вполне оправданным и благословенным там, где в образе Ветхого Денми изображен не непосредственно Бог Отец, но Христос - второе Лицо Святой Троицы.

Это изображение Христа в полноте Отчей славы, которое утверждено словами Самого Господа, - "видяй меня видяй и Отца". Оно глубоко символическое по своей природе, и как изображение Господское вполне может быть самодовлеющей иконой и не имеет той безысходной и неразрешимой трудности, которая связана с непосредственным изображением Бога Отца, не вполне принятым Церковью и являющимся подчас источником не вполне правильных или вовсе неправильных изображений.

Надо думать, что образ Ветхого Денми, имеющий все черты, которые относятся к изображению Бога Отца и в то же время являющийся иконой Христа, и есть чистое, безусловное изображение, говорящее о Боге Отце. Можно сказать, что образ этот также до некоторой степени отвечает содержанию иконы "Отечество", не допущенной к изображению Московским собором. Икона Христа Ветхого Денми может быть аналогична иконе "Отечество" тем, что выражает предвечное и полное сродство, сыновство Бога Сына - Богу Отцу.

Спаситель на этой иконе изображается совершенно так же, как изображается Бог Отец. Одною разницей является только надписание имени. В одном случае имя иконе дано "Бог Саваоф" или "Бог Отец". В другом надписании имени являются слова: "Иисус Христос Ветхий Денми". На первый взгляд, разница не представляется значительной, но если отнестись к начертанному имени со вниманием, то мы увидим, что вся тяжесть, все неразрешимое противоречие, скрытое в прямом изображении Бога Отца, - является безусловно неоспоримым свидетельством о Боге Отце. И восьмиконечный венец, состоящий из двух квадратов, из черно-синего и огненно-красного, так же как и на иконах Бога Отца, венчает главу Христа Ветхого Денми, указывая на полноту отеческой славы, которой облечен Христос. Думается, что этот образ имеет непреходящее и непреложное значение в Церкви.

Непосредственное же и неповрежденное изображение Бога Отца мыслимо, думается, лишь в изображении Святой Троицы в образе трех Ангелов.

Страница 1 из 2