УДК [947: 39] (470) ББК 63.3 (2Р37) С- 64
Сопов Александр Валентинович, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории государства и права факультета информационных систем в экономике и юриспруденции Майкопского государственного технологического университета, т.:8(918)42440792, е-mail:Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
(рецензирована)
Этнокультурная специфика российского казачества - актуальный и спорный вопрос истории казачества. В статье анализируются проблемы соотношения этнического и социального, стихийного и государственно-определенного в казачестве. Исследуется казачество как своеобразное развивающееся под воздействием изменяющейся культурно-исторической обстановки социально-политическое явление.
Ключевые слова: Казаки, казачество, этнос, сословие, фронтир, хозяйственно-культурный тип, традиция.
Sopov Alexander Valentinovich, Candidate of History, associate professor of the Department of History of State and Law of the Faculty of Information Systems in Economics and Law, Maikop State Technological University, tel.: 8 918 424 407 92. E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.">J
THE NATURE OF THE COSSACKS: QUESTIONS AND ANSWERS
(Reviewed)
Ethno-cultural specific of the Russian Cossacks is an actual and controversial problem. The article analyzes the relations between ethnic and social, spontaneous and state- determined in the life of the Cossacks. The development of the Cossacks in changing socio-cultural conditions has been studied.
Key words: the Cossacks, ethnic, estate, frontier, tradition.
Более двух столетий в научной и околонаучной среде обостренно обсуждаются вопросы о происхождении российского казачества, о социальной природе ранних казачьих сообществ, об их культурной специфике. Эти вопросы до сих пор относятся к числу наиболее спорных тем в отечественной исторической науке. С новой силой споры по этим проблемам возобновились в последние 20 лет, что связано с начавшимся движением за возрождение казачества и требованиями его лидеров идентифицировать казаков как самостоятельный этнос. Вновь была актуализирована вечная тема «истоков казачества».
На наш взгляд, казачество есть военное сообщество, возникшее в определенных исторических условиях (пограничные войны, необходимость колонизаций), многоэтничное и поликонфессиональное по своему составу, основным занятием которого было военное ремесло (от наемной службы до прямого разбоя). По мере укрепления государственности и экспансии государства на приграничные территории казачество вынуждено было встраиваться в государственный организм на условиях отбывания военной службы, сохранения с постепенным отмиранием некоторых былых вольностей. Впоследствии казачество как сословие, казачьи войска как социально-экономический и военно-политический институты постоянно трансформировались в сторону инкорпорации в общий строй русской жизни. Своеобразие казачества постепенно нивелировалось. Особенно ускорились эти процессы в пореформенный период, а фактически завершились - в годы гражданской войны и сталинской модернизации (индустриализации, коллективизации и культурной революции 30-х годов XX века).
Данные выводы подтверждают и иностранные авторы. Роберт Мак-Нил, на основе изучения военно-экономического положения казаков с 1855 по 1914 гг. пришел к выводу, что уже к началу первой мировой войны казаки представляли собой только военную силу с неэффективно работающей экономикой и были анахронизмом, пережившим свою целесообразность для государства [1]. Английский историк Ф. Лонгворт в работе «Казаки. Пять столетий бурной жизни в русских степях», исследовавший общую историю казачества с XV по XX вв., приходит к выводу, что процессы индустриализации, модернизации, репрессивные меры уничтожили идентичность казаков, от них остались лишь легенды [2].
С культурно-исторической точки зрения для казачества, как и для любой «исторической системы», свойственно наличие двух основных тенденций: центростремительной, отражающей стремление к самоидентификации целостности исторической системы, и центробежной, сохраняющей уникальность региональных казачьих групп, но вместе с тем демонстрирующей способность к диалогу и взаимопроникновению с другими историческими системами (например, российской и северокавказской). Ядро исторической системы полиморфно и, «вступая во взаимодействия с внешним окружением, меняет свою внутреннюю структуру в пределах социогенетически заданной комбинации присущих ей элементов ... » [3].
Военно-промысловый хозяйственно-культурный тип, сложившийся в вольный период, был категорией достаточно устойчивой. История казачества с точки зрения колонизации и экономического обустройства новых земель - это процесс постепенного перехода от преимущественно военного «промысла» и «кочевого» образа жизни к «оседлости» и хозяйственному освоению территорий. Выбор того или иного вида деятельности определялся совокупностью природно-климатических, социально-экономических и политических условий. В пореформенный период начинают меняться основы всей хозяйственной деятельности, и военизированный быт уходит в прошлое. Таким образом, казачество как историческая система, независимо от региона и времени формирования, имело общий базовый военизированный хозяйственно-культурный тип, что сказывалось на образе жизни и на духовной культуре.
На наш взгляд пора уже снять устойчивое противопоставление этнического и сословного в природе казачества. Дело в том, что казачество как система имеет довольно четкие этнические и социальные характеристики, которые не противопоставляются или взаимозаменяются, а разводятся на разные уровни функционирования. В определенные периоды доминирует те или иные. Этничность доминирует в период формирования казачества как развивающейся относительно самостоятельно системе, что приводит к формированию особого этнического характера.
Когда Россия, открытая с юга, не имеющая там естественных границ, стала создавать в лице казачьих поселений социальную преграду от вторжений воинственных соседей и собственного расширения, то есть возводить своеобразный буфер, - в развитии системы стали постепенно преобладать сословные характеристики. Традиционный для российского государства геополитический подход инициирует создание «буферных зон», заселенных казачьими сообществами.
На этапе существования самостоятельных казачьих «речных республик», часто вступавших в конфликты с Московским государством, казаки именовались «ворами», «разбойниками», «гулящими людьми». В тот период сама постановка вопроса, как подчеркивает И.Л. Омельченко [4], исключала всякий союз казаков и власти. В дальнейшем по мере подчинения казаков и включения казачества в систему российского государства правительство будет проводить более лояльную по отношению к нему политику, направленную на его привлечение к государственной службе.
Перспективным для изучения заявленной проблематики может быть обращение ученых к выводу И. Копытоффа о том, что своеобразными «инкубаторами» для организации и развития новых обществ являются фронтиры, поскольку в них отсутствуют возможности или желание точно воспроизводить формы социальной жизни метрополии. Нельзя также не согласиться с мнением исследователя о том, что «фактор фронтира надо считать разрешительным, нежели определяющим. Он не создает определенного типа общества, но обеспечивает вакуум, в котором отсутствуют установленные формы...» [5].
Концепт фронтира, по мнению А. Каппелера, может быть рассмотрен с различных точек зрения, в т.ч. как религиозный и культурный фронтир, как фронтир между различными ценностными и культурными традициями. Данная проблематика получает все большее распространение применительно к истории России, причем в фокусе внимания ученых все чаще (и вполне оправданно) оказывается казачество [6].
Неверными и тупиковыми, на наш взгляд, являются выводы некоторых ученых, отстаивающих жесткую дихотомию этнического и сословного в природе казачества. Казачество развивалось, изменялось, меняло свои характеристики, приспосабливалось к новым условиям существования, каждый раз по-разному отвечая на исторический вызов. Преобладание этнических или сословных черт, предопределялось конкретной историко-культурной обстановкой, а не диктовалось современными теоретическими предпочтениями.
По мнению Л. Козера и Р. Шермехорна главным фактором интегрирующим этнос является конфликт. «Конфликт и интеграция являются неразрывными процессами». Более того, «конфликт необходим для достижения нового порядка интеграции» [7]. Сказанное позволяет нам утверждать, что процесс самоструктурирования этноса происходит через внутриэтнический конфликт и, следовательно, модификация культурной традиции также связана с внутриэтническим конфликтом.
Конвергенция самых различных этнических и социальных ингредиентов при сохраняющейся единой военно-хозяйственной организации, постоянная подпитка все новыми и новыми группами пришельцев, этнический и социальный облик которых также весьма различен - все это могло служить тем самым этнообразующим конфликтом для казаков.
Жесткое и однозначное противопоставление этнического и сословного в казачестве существенно обедняет концептуальное наполнение истории Дона, Кавказа, Причерноморья, Кубани, искусственно переводит процессы естественного, внутреннего развития казачьих сообществ на «рельсы» российского государственного строительства. Очевидно, что характеристики казачества, почти никогда несводимы к единому целому. Как бы там ни было, но казачество, как продукт, в первую очередь, стихийного народного творчества, может быть изжито только в процессе общей эволюции русского народа, когда исчезнут условия, создавшие и питающие идею казачества [8].
Литература:
1. McNeal R. H. Tsar and Cossack, 1855-1914. London: The Macmillan Press, Ltd., 1987. P.154-222.
2. Longworth Ph. The Cossacks. Five Centuries of Turbulent Life in the Russian Stepps. New York: Holt, Rinehalt and Winston,1970.P.313-341.
3. Шаповалов А.И. Феномен советской политической культуры (ментальные признаки, источники формирования и развития). М., 1997. С.32-33.
4. Омельченко И. Л. Терское казачество // Вопросы истории. 1993. № 6. С. 171-172.
5. Kopytoff I. The African Frontier: the Reproduction of Traditional African Societies. Indiana University Press.1987. P.14.
6. Каппелер А. Южный и восточный фронтир России в XVI-XVIIIвеках // Abimperio. 2003. № 1. С. 12.
7. Shermehorn R.A. Comparative Ethnic Relations: A Framework for Theory. -New York, 1970. Р. 57, 85.
8. Филимонов А.П. Казачество. Мысли современников о прошлом, настоящем и будущем казачества. Париж, 1928. 185 с.
