Особенности службы каждого казачьего войска во многом определяло его географическое положение. Уральскому войску суждено было стать буфером между азиатскими степями и юго-востоком европейской России. На момент соз­дания пограничных линий на Южном Урале кочевья татар, калмыков и киргизов не имели чётких границ, что приводило к множеству столкновений.

В концеXIIIв. хан Ногай с частью татар отделился от главной орды и об­разовал в пространстве между Яиком, Волгой и Камой независимую орду. Сто­лица ногайской орды (г. Сарайчик) располагалась на реке Яик [11,c.19, 36]. От границ Китая около 1630 г. в низовья Яика прикочевала часть калмыцкой орды Зюнгор. Они подчинили остатки ногайцев и окружили почти со всех сторон уральских (яицких) казаков. Калмыки нагло ловили на Яике (Урале) рыбу, что воспринималось казаками как воровство и оскорбление старинных прав, потому что данная река была пожалована уральским (яицким) казакам ещё со времён Михаила Фёдоровича. С XVII в. на казаков возлагалась задача подавления вос­станий в Башкирии. Башкиры располагались от Уральского (Яицкого) казачьего войска к северо-западу. Также кочевья киргизов медленно перемещаясь на запад, кXVIIIв. приблизились к берегам Яика. «Дикие орды калмык, башкир и киргиз не давали казакам не только заниматься хлебопашеством, но и рыбу ловить.» [11, с. 370].

Когда казаки уезжали на промысел или рыбную ловлю, то для охраны сво­его городка они оставляли своих товарищей, как правило, из числа стариков и юношей. Таким образом, организовывались «домоседные команды», которые просуществовали вплоть до началаXIXв. «Домоседами» становились по собст­венному желанию или за плату.

Казачество старалось максимально защитить себя, уезжая на хозяйствен­ные промыслы, поэтому в поездку собиралось казаков немалое количество с полным вооружением. Исследователь казачества А. Б. Карпов пишет: «Из каждо­го десятка рыболовы выбирают по одному казаку для сторожевой станицы - ер­таула и из каждых двух десятков по одному кошевому; едут ертаульные ... по обеим сторонам реки. чтобы не застали в врасплох. калмыки и татары» [11, с.187]. Обычно вели обоз кошевые, а охраняли ертуальные казаки. Когда казаки осуществляли походы в Самару, Сызрань или Саратов для торговли рыбой, то они также шли большим обозом. Конвой, называемый станица или ертаул, по численности достигал 100 человек и более.

Самыми опасными соседями войска являлись киргизы. С их появлением жизнь уральских (яицких) казаков превратилась в беспрерывную борьбу, беспо­щадную и жестокую. Основная масса нападений совершалась на южном участке линии. Поэтому ещё в 1736 г. казакам было рекомендовано увеличить количест­во людей на нижних форпостах [18, с. 12]. В периоды активности нападений кир­гизов уральские казаки сторожевыми командами дежурили в киргизской степи [1]. Нападения носили как существенный характер (например, похищение людей, ограбление экспедиций и караванов), так и незначительный (угон скота) [3; 4; 6]. Киргизы часто брали в плен уральских казаков [7]. Однако киргизские ханы со­трудничали с русской администрацией и способствовали освобождению казаков из плена [5; 8]. Если же этого не происходило, то в ответ на захват пленных каза­ки прибегали к аналогичным действиям [9, с.272]. Киргизы подбирали удобные моменты для нападений, например, когда от войска отправлялась куда-нибудь станица, а если и не одна, тогда община становилась лёгкой добычей. Серьёзные киргизские набеги имели место в 1748, 1749, 1754, 1756 гг. В 1770 - 1790 гг. осо­бую угрозу представляло войско Сырыма Датова. Под его руководством осуще­ствлялись бесчисленные грабежи, разбои и убийства. Причём этот беспредел ка­сался не только казаков, но и лояльных к русским казахов. В 1776 г. русским бы­ло запрещено выезжать в киргизскую степь без конвоя [2]. Эти запреты касались лишь частной инициативы. Если же высочайшее руководство считало нужным выслать в степь казачий отряд, то решение выполнялось незамедлительно [9, с.269].

Начиная с правления Михаила Романова, уральские казаки принимают постоянное участие в военных походах, несут сторожевую службу в городах, находящихся на границе государства. За это казачество получало жалованье: денежное и оружейное. Уральское казачье войско активно участвовало в военных кампаниях, которые вела Россия: Смоленская война 1632-1634 гг.; война с Польшей 1654-1667 гг.; Крымские походы кн. Голицына 1687, 1689 гг.; Северная война 1700-1721 гг.; Итальянский и Швейцарский походы А.В. Суворова 1798 г.; Отечественная война 1812 г.; заграничные походы 1813­1814 гг.; русско-турецкая война 1828 - 1829 гг.; подавление Польского восстания 1830 г.; Крымская война 1853-1856 гг.; русско-японская война 1904-1905 гг.; Первая мировая война 1914-1918 гг. Служба на Кавказе назначалась в качестве наказания.

Гвардейская служба уральского казачества началась при ПавлеI.Он повелел сформировать лейб-уральскую сотню для службы в Петербурге. От лейб-гвардии Уральской сотни (1798 г.) уральские казаки дослужились до лейб-гвардии Сводно-Казачьего полка (1906 г.). В состав данного военного формирования зачисляли себя лица императорского достоинства, например: Александр II, наследник Цесаревич Александр Александрович, Николай II, наследник Цесаревич Великий князь Алексей Николаевич. С 1827 г. Августейшим атаманом всех казачьих войск и шефом Атаманского полка назначался наследник российского престола и так вплоть до последнего российского императора. Поэтому служба в казачьих частях считалась престижной.

С российским правительством казачество строило взаимовыгодные отношения. С одной стороны, казаки отправляли в столицу подарки: осетров, осетровую икру, заодно везли различные челобитные с просьбами. Такие встречи с властью были весьма продуктивными. Войско получало от царя грамоты и распоряжения, также порох, свинец, пушки, колокола. Казаки же, непосредственно участвовавшие в поездке, одаривались саблями, сукнами, ковшами и деньгами.

Однако отношения с властью были непростыми. По любому поводу приходилось подавать челобитные на имя воеводы, князей или государя. Например, казаки подавали воеводам челобитную о возврате израсходованных денег для ратных дел, а воеводы направили её со своим разъяснением царю. Также переписка шла с Москвой: давать подводы казакам или нет. Челобитные подавались по разным просьбам: выдать свинцу и пороху, отпустить на молебен в Соловецкий монастырь или вовсе по домам [11, с.208].

За провинности, например, за погромы персидских судов, казаков отправляли в военные походы в интересах русского государства. Уральские (яицкие) казаки славились в военных кампаниях тем, что они искусно добывали пленных. За это они часто получали индивидуальные награждения. Считалось, что казаки, участвуя в боевых действиях во время многолетних походов, полностью искупали свою вину, и им разрешалось возвращаться на Яик (Урал).

Русское правительство также проявляло заботу о казаках-инвалидах, каковыми они становились в результате какой-либо войны. Их определяли на государственную службу, после чего они уже не возвращались на свою малую родину. Дело в том, что казаки-инвалиды не имели никаких льгот в войске. Довольствоваться рыбным промыслом могло лишь только состоящее на службе казачество. Отставные казаки такого промысла были лишены и были обречены влачить нищенское существование. Поэтому очень многие казаки, особенно малолетки, сироты и старики, а также инвалиды уходили из войска в Самару или в другие ближайшие города [11, с. 180].

Вся жизнь уральского казака была овеяна духом войны. Казаки мало обра­щали внимание на свою одежду в плане красоты. В военных походах уральское казачество ценило более тёплую и удобную одежду. «. Всяк из нас одевался по своему вкусу» [10, с. 98]. Один из собеседников И.И. Железнова в сказании «Хи­ва» описал своё одеяние следующим образом: на теле рубаха, поверх неё фу­файка из верблюжьей шерсти, затем полушубок с поясом, потом тулуп, далее киргизская доха, снова пояс; на ногах трое штанов - обыкновенные, из верб­люжьей шерсти и кожаные киргизские шаровары. «Сапоги. огромнеющие, а онуч пять аршин.» [10, с. 99]. На голове баранья шапка, а сверху верблюжий башлык. На всякий случай брался из овчины малахай. И если солдаты умирали от перемерзания на постах, заболевали, то с яицкими казаками того не случалось. Именно поэтому Уральское войско называли кошомным войском, то есть со множеством кошм (вещей). Положение 1803 г. предполагало введение единой военной формы в войске. Однако, из-за начавшихся волнений это нововведение было отложено. Единая форма одежды была введена лишь во второй четверти XIXв. Эти изменения коснулись лишь гвардейцев и казаков городовой команды. К 1830 г. они были обмундированы по новой форме государственного образца. В 1880-е гг. в русской армии поменялась форма одежды. Этой участи не удалось избежать и Уральскому войску. Одежда уральских казаков в основном была си­него цвета. На синих шароварах имелись малиновые лампасы, по которым мож­но было определить принадлежность казака к тому или иному войску. В холод­ное время уральские казаки носили высокие меховые шапки и папахи.

Образ жизни казачества был таков, что они особо не придавали значения прочности и красоте жилища. Даже построение центрального городка (Яицк, позже Уральск) у казаков сопровождалось стратегическими соображениями. Теснота построек и узость улиц были необходимой мерой для удобства обороны [11, с. 133]. Постоянная пограничная опасность выработала особый тип военных поселений, носивших названия крепостей, укреплений, форпостов, третей, реда-нок, кордонов, редутов и пикетов [11, с. 26]. Заселение охраняемой границы было намного плотнее, чем во внутренних районах Уральского войска [9, с. 56]. Расположение дорог и станций имело военно-стратегический характер. В стани­цах, форпостах, посёлках организовывались «подводные команды», «летучие карты». «Летучие карты» в пределах войсковой территории перевозили войско­вых и правительственных чиновников. «Подводная гоньба» осуществляла почто­вую связь внутри войска. ВXIXв. во всех станицах и посёлках войска образовы­вались подводно-полицейские команды, которые сопровождали арестованных. Казакам подводных команд предоставлялись льготы на отбывание внутренних командировок, освобождались они от натуральной и денежной повинностей [20, с. 15-16]. Такая инфраструктура была создана не столько для удобства мирного населения, сколько для защиты границы.

В уральском казачьем фольклоре упоминаются такие аспекты, как взаимо­отношения с царской властью, военная служба, уважение и любовь к Отечеству. «. Надёжа - царь. Мы не из интереса служим, мы, как есть рабы твои верные, готовы за тебя кровь проливать до последней капельки.» [10, с. 11] или «для батюшки-царя мы готовы отдать последнюю рубаху с плеч...» [10, с. 32]. Опре­делённая часть сказаний («Три Ивана», «Рыжечка», «Харко», «Казак Терский», «Утва», «Хива») и песен («Как не ясные соколики солеталися», «Не сизой орёл летал по поднебесью», «Увил, ухитил Харкушко.», «По морю было, морю си­нему.», «По горам то было по Индерским.», «Как за реченькою было за быст­рою.», «Как на устье-то было, братцы, Яикушки», «Славно, братцы, пришло время») посвящено разного рода боевым столкновениям. Следует выделить группу азовских песен («Подымалась погодушка полудненная», «За славною бы­ло за речушкой, за Дунаем», «Уж как шли-прошли да наши казаченьки с моря Чёрного», «Уж как шли-прошли да наши казаченьки»).

В Азовских походах ПетраIнаходилось около 500 яицких казаков [12, с. 91]. Казаки отличились и получили известность в армии тем, что брали непри­ятеля в плен. Группа азовских песен «замечательна тем, что она открывает. патриатическую тему.   любви к большой родине - России» [12, с. 93].

Казаки не скрывают своих военных поражений: «. пашня. засеяна была, братцы, казачьими головами.» [10, с. 70]. Эта песня была посвящена одному из столкновений между казаками и киргизами. Также в казацком фольклоре сохра­нились песни и сказания о неудачных походах на Хиву с Нечаем, Шамаем, Беко-вичем-Черкасским и Перовским. Хотя все казаки, как правило, погибали, не­смотря на это в устном поэтическом творчестве нашли отражение «факты бес-пременной отваги и мужества» [12, с. 87] казаков, например, взятие хивинского города Ургенч. «Хива-страна заклятая» [10, с. 76] - вот как объясняли казаки главную причину того, что хивинское царство не желало покориться русскому государству. В воспоминаниях Н.Ф. Савичева, который отчасти повторил путь хивинского похода в экспедиции по Аральскому морю, звучит глубокое сожале­ние о результатах похода Перовского. «На нескольких саженях расстояния, по ту и другую сторону дороги, лежал непременно остов верблюда; в иных местах ле­жало по нескольку штук; лошадиных скелетов.   человеческих скелетов.» [19,с. 6-7].

Военные поражения в своём описании носили более объективный, истори­ческий характер, нежели повествования о боевых подвигах казаков, которые ок­ружались некой сказочностью, особенно на раннем этапе существования казачь­ей общины. В преданиях «Три Ивана» и «Рыжечка» казаки вступают в поединок с «басурманскими» воинами. Характерно то, что эти воины такие мощные и уст­рашающие, что не нашлось охотников помериться с ними силами. И только яиц-кие казаки одолевают их и способствуют, тем самым, восторжествованию побе­ды и славы на русской земле. В народном изложении раскрываются воинствен­ные и доблестные черты характера яицкого казачества. «Казаки-лыцари» - это выражение очень часто употребляют в своих воспоминаниях современники Же-лезнова, подчёркивая тот факт, что вот какие казаки были в прошлом. В произ­ведении «Рыжечка» казак Прохор Митрич сравнивался по силе богатырской с Петром I [10, с. 13-14]. Хитрым и смелым легендарный воин представляется Харко. В честь него и форпост прозвали - Харкинский. Являлся он якобы спод­ручником самого Степана Разина. Но после подавления восстания удалился на Яик. После гибели своих двенадцати товарищей Харко жил в одиночестве «. на высоком семиствольном оскоре. в своем тёплом гнездушке.» [10, с. 44]. Раз­ными хитростями он постоянно досаждал киргизам, и никак не удавалось им отомстить ему. В старинной песне Харко выступает как защитник земли своей. «У Харкушки намерение благое, ...христианское: разбить, избить киргизских ба­тырей, отбить у них охоту дурацкую - топтать зелены луга казацкие, мутить, сквернить воды яицкие, пугать, гонять рыбу красную.» [10, с. 45]. Киргизам не раз доставалось от яицких казаков. «Как разбили казаки Яицкие собраньице кир­гизское, и разбивши стали дуван дуванить.» [10, с. 126].

Произведения, созданные в XIX в., вполне реалистичны. В этот период появились песни об Отечественной войне 1812 г.: «Как с двенадцатого года по­седелые орлы», «Выхвалялся злой французик», «Нам не дорого, хозяйка, пиво пьяное твоё», «Платов-казак воин был», «Уж ты пьёшь, ты гуляешь», «Наполео-нушка», «На горе было, братцы, на высокой», «На краю Руси обширной», «Не два молодца, два гвардейца». Целая группа песен посвящена событиям второй половины XIX века (присоединение к России Средней Азии, Казахстана): «Мы, уральские казаки, идём с радостью в поход», «Лежала путь-дороженька по го­рам», «Мы давно живём в степях», «Как во крепости Джулеке», «Из Джулека выступали», «Не туман с моря поднялся», «О штурме Ахал-Теке», «Царь послал нас в степь зиатску», «Генерал Скобелев с нами», «Как не туча небо кроет», «Командир с нами был Сладков», «Друзья, в едино соберемся», «Ну-ка, вспом-ним-те, ребята», «На Дарье мы, братцы, долго жили», «За горами, за долами» (поэма), «В Туркестане мы засели», «В степи широкой под Иканом», «Хвала вам, уральцы, герои Икана», «На Каспийском на море стоит крепость на горе». Опре­делённая группа песен посвящена русско-турецкой войне 1877-1878 гг.: «Как за славной рекой», «Пишет, пишет царь турецкий», «В битвах крепко закалены». Последними произведениями, завершающими целую эпоху существования Уральского войска, являются песни, посвящённые русско-японской и Первой мировой войнам: «Что в поселке за тревога», «Воспряньте, казаки, - вот царский указ», «На Прусско-германской границе», «Как у рощице было сраженье», «Уда­рили тревогу». «Они лишены художественной изобразительности. Сюжетность и поэтичность в казачьей песне нового времени гаснет, она быстро забывается» [12, с. 107].

Е.И. Коротин отдельно выделяет военно-походные песни уральских каза­ков как разновидность песенного творчества. К ним он отнёс - «Встала, просну-лася зоренька алая» (ранний период казачьей жизни), «За Уралом за рекой казаки гуляют», «Молодцам казакам весело нам жить», «Всадники, дружно в поход со­бирайтесь», «Наши лихие уральские кони», «Из-за леса, леса копий и мечей».

Военная служба являлась первым источником просвещения: расквартиров­ка по городам и границам (Москва, Кавказ), военные кампании, плен. Бывалые казаки собирались вместе, «. рассказывали о своих службах, походах, сражени­ях в век Екатерины, Павла и Николая I» [19, с. 182]. Из рассказов они узнавали о положении в крупных городах и провинциях России, о том, что из себя пред­ставляют и как живут киргизы, татары, хивинцы, французы, немцы, поляки, тур­ки. ВXIXв. молодое поколение уральского казачества стало получать образова­ние в военно-учебных заведениях, которых не было в Уральской области. Моло­дые казаки учились в следующих кадетских корпусах: Неплюевский в Оренбурге [17, л. 1], Александровский в Санкт-Петербурге [15, с. 144], Владимирский в Киеве. Несколько казаков получили военно-специальное образование в Михай­ловском артиллерийском и Николаевском кавалерийском училищах, также в Императорской военно-медицинской академии [14, с.29], в Оренбургском юн­керском училище [16, л. 15].

Подводя итог, следует отметить, что уральские казаки в период с XVI по началоXXв., успешно освоили среднее и нижнее течение реки Урал (Яик), при­уральские степи, наладили межкультурные контакты с разными народами. Уральцы также активно способствовали освоению Россией среднего Заволжья, ее продвижению в глубь Средней Азии.

Постоянная военная служба сформировала своеобразный внутренний мир уральского казака, его мировоззрение об Отечестве - малой и общей Родине. Об­раз жизни в значительной степени был подчинён одной цели - охране россий­ских границ. В дальнейшем это мотивировало новое поколение казачества учиться и усовершенствовать военизированный распорядок во внутренней орга­низации войска. Результатом военной организации казачьей общины стало её со­хранение в течение длительного периода, а также востребованность государст­вом её боевого потенциала.

1.  ГАОО (Государственный архив Оренбургской области). Ф. 3 Оп. 1. Д. 148.

2.  ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 155.

3.  ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 32.

4.  ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 34.

5.  ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 59.

6.  ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 249.

7.  ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 2523.

8.  ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3709.

9.  ДубовиковA.M.Уральское казачество в системе российской государственности (XVIII -начало XX вв.): монография. Тольятти: Изд-во ТГУС, 2007. 308с.

10.  Железное И.И. Уральцы. Очерки быта Уральских казаков // Железнов И.И. Полное собра­ние сочинений / репринт. изд. Уральск, 2006. Т. 3. 448 с.

11.  Карпов А.Б. Уральцы. Яицкое войско от образования войска до переписи полковника Заха­рова (1550- 1725 гг.): в 2 кн. / репринт. изд. с книги 1911. Уральск, 2009. 1044 с.

12.  Коротин Е.И., Коротин О.Е. Устное народное творчество уральских (яицких) казаков: антология. Самара, 1999. Часть 1. Песенное творчество. 464 с.

13.  Малеча Н.И. Словарь говоров уральских (яицких) казаков. Оренбург: Оренбургское книж­ное издательство, 2002. Т.I.496 с.

14.  Обзор Уральской области за 1902 г. Уральск 1903.

15.  Памятная книжка и адрес-календарь Уральской области на 1900 год. Уральск, 1900. 44 с..

16.  РГВИА. Ф. 330. Оп. 1. Д. 176.

17.  РГВИА. Ф. 1754. Оп. 1. Д. 1.

18.  Рябинин А.Д. Уральское казачье войско. СПб., 1866. Т. 2.

19.  СавичевН.Ф. Уральская старина: рассказы из виденного и слышанного. Уральск, 2006. 468 с.

20.Чесноков Н.Г. «Приняли меня славно»: Уральская поездка А.С.Пушкина. Уральск: Изд-во «Оптима», 2003. 114 с.

© Вестник Военного университета. 2010. № 2 (22). С. 94 - 100.

Научная библиотека КиберЛенинка: http://cyberleninka.ru/article/n/voenizirovannyy-obraz-zhizni-uralskogo-kazachestva#ixzz3ZJgW8oqA