Ваше Высокопреосвященство! Всечестные отцы!

Братья-казаки! Братья и сестры!

Расказачивание в народе имеет несколько образных синонимов. Среди них и «крестный путь казачества», и «казачья Голгофа». Это свидетельствует, что духовный путь казачества тесно связан со страданиями, стойкостью и свидетельствование о принадлежности к Православной вере до конца. Принято выделять три этапа расказачивания: война, уничтожение контрреволюционного казачества в хуторах и станицах и растворение казаков в плавильном котле коллективизации.

 Так что же представляет из себя термин «расказачивание»? Даже непосвященному в историческую науку обывателю ясно, что это был, комплексный и сложный процесс.

«Расказачивание» – это было не просто уничтожение казачества как военного сословия, не признававшего большевистскую власть.. Казачество оказалось в ситуации, когда у него не просто отбирали продукты, землю, истребляли физически, но и лишали духовных основ. Почему большинство казаков воспротивились «перекраситься» в «красное казачество»? Потому что они понимали, что не следуя базисному принципу «казак без веры –не казак»,они перестанут быть казаками. Они отказывались принимать участие в  «пародии на казачество». Казак без земли и скота еще останется казаком в душе, а без веры – нет. Возрождение казачества и стало возможным потому, что оставшиеся казаки запрятали остатки казачьей культуры и традиций глубоко в душу.

Нет сомнений в том, что циркулярное письмо, подписанное Яковом Свердловым 24 января 1919 г., стало трагической датой для российского казачества, которое осталось верным своим устоям. В первую очередь последствия этого письма пришлись по местам самого массового проживания казаков – Дону, Тереку, Кубани, Уралу, Забайкалью, Приамурью.

Большевики надеялись, что в казачьей среде начнется «саморасказачивание», что как во многих крестьянских  семьях — сын пойдет на отца, а брат на брата, но этого практически не произошло, так как в своей жизнедеятельности казак придерживался евангельских духовных основ.

Казаки остро переживали разрушение церквей  и  глумление над церковными обрядами, но вера в Бога у них была сильнее ненависти к большевикам.  Присутствующий здесь Анатолий Александрович Сазонов – проректор Российского Православного Университета приводит в своей книге «Крестный путь: за присуд казачий» следующее воспоминание из Оренбуржья: «Во время встречи Святой Пасхи, когда отблаговестили к утрени и началось богослужение – комсомольцы через ограду начали бросать камнями в процессию. Но народ нисколько не колебался, а напротив, стал прибывать в церковь. Было вышиблено окно в алтаре. Но комсомольцы не унялись и зажгли станицу. В поле был сложен хлеб немолоченый казаков. Его подожгли в девяти местах для того, чтобы нарушить богослужение. Но народ из церкви не вышел на пожар, храм был переполнен людьми».

На Дону вспоминали: «В Церкви был спектакль. Кресты сняли, поставили красные флаги. Кто отстаивал Церковь – того звали в Совет, говорили, что дело передадут в суд.  В большинстве же своем казаков называли контрреволюционерами, а контрреволюционеров можно было не судить, а расправляться на месте. Первые циркуляры свидетельствуют не о судах, а об уничтожении казачества. К примеру, в директиве Реввоенсовета восьмой армии от 17 марта 1919 г. прямо говорилось: «Все казаки должны быть поголовно уничтожены, как и все те, кто имеет отношение к противосоветской агитации, не останавливаясь перед процентным уничтожением населения станиц, сжечь хутора и станицы.

8 апреля 1919 г. года Донбюро ЦК РКП (б) принимает решение «о быстром и решительном уничтожении казачества»

Таким образом, казачество попросту объявлялось «вне закона» и подлежало истреблению.

Следует сказать, что по воспоминаниям очевидцев,в делах расказачивания  большевики предпочитали также действоватьи чужими руками.   Они умело разжигали межэтнические распри. На Кавказе они опирались на горцев, стравливая их с казаками и поощряя грабежи и убийства. Многие казачьи выступления были сознательно спровоцированы. Известный командарм Филипп Кузьмич Миронов писал: «Восстания в казачьих областях вызывались искусственно, чтобы под этим видом истребить казачество».

Казаки отказывались вступать в коммуны, так как там подавлялась та свобода, которой они располагали и не считали обязанными механически делать то, что прикажут.

Активное истребление шло до 1924 г., после чего несколько ослабло. Продолжались аресты и суды, но приутихли бессудные расправы. С образованием Советского Союза и шагами его по повышению своей репутации на международной арене, самая жесткая волна гонений ослабла, но это вовсе не означало, что процесс расказачивания завершился. Большевики насильно вмешивались в социально-экономический и духовный уклад казаков, создавали вместо станиц волости, ликвидировала казачье самоуправление и, как было сказано ранее, продолжало насильно загонять казаков в коммуны. Их цель – полное разрушение социально-экономического уклада казаков была достигнута к концу двадцатых годов. Даже, не употребляя термин «расказачивание», большевики продолжали этот жестокий процесс под лозунгами «раскулачивания»,борьбой с «вредителями», «врагами народа» и т.д.

Сейчас мы говорим о казачестве «возродившемся». Но здесь, конечно, было бы уместнее сказать «возрождающемся». Духовная, живая связь современных казаков с их предками начала ХХ в. остается неполной. Расказачивание явилось серьезным барьером в отношении общества с современным казачеством. Большинство видят в казаках культурную, фольклорную составляющую, но нет осознания роли казачества в истории России как ее защитников, носителей духовно-нравственных ценностей.